Ловчий в волчьей шкуре - [41]

Некоторые прямые наследники были возмущены столь вопиющим попранием их прав, но каждого из них поджидала весьма печальная участь: они тонули, ломали шеи, падая с лошади, гибли на поединке или охоте. Никто ни разу не упрекнул, да и не заподозрил графиню де Монсени в убийствах. Смерть всякий раз наступала естественным образом и прилюдно.

Была лишь одна странность: все они умирали вскоре после того, как решались опротестовать последнюю волю своих покойных родичей. Уже через год небедный род Монсени стал богат баснословно. Поговаривали, что король Франции, а заодно и все герцоги и князья Италии, не имеют столько золота. А потом вдруг поток резко прекратился.

Алина достала из пачки следующий лист и удивленно заморгала – перед ней было письмо, некогда посланное в отдаленный монастырь. Мари де Ретц без обиняков писала, что требует от аббата взять на попечение и принять все необходимые меры к воспитанию младенца, крещенного именем Рене. Особо же внучка Синей Бороды указывала, что он из Сан-Лу. Вернее, указывала она совершенно иное. Гуральская принцесса вглядывалась в текст и, видно, уже не она первая: чья-то рука аккуратно грифелем подвела выскобленные некогда части слов и указала на несоответствие почерка и зажатость предлога «из» между словами «Сан-Лу» и «ребенок». Изначально здесь было написано совсем другое.

Похоже, письмо еще до того, как попасть к настоятелю монастыря, побывало в руках графа или его людей. «Здесь было написано вовсе не «из Сан-Лу», – прошептала Алина. – Ребенок «Сангре Луп» – волчьей крови. Вот так-так! – чуть не присвистнула девушка. – Выходит, ловчий – сын графа, и при этом – волчьей крови».

– Его сиятельство приехал! – неслось со двора.

Алина быстро спрятала бумаги за корсаж и водрузила Беллучу на вспоротую подушку. «Только бы не заметил», – глядя на лик всепрощающей Мадонны, молила она.

– Что здесь происходит? – раздалось за дверьми часовни. Граф был раздражен и вовсе не думал этого скрывать.

– Какие-то злые духи окутали замок мерзким зловонием! – сетовал дворецкий. – И коты будто взбесились. Эти твари орали всю ночь, еле отлили холодной водой.

– Ну конечно, духи, – презрительно скривился Констан. – Им делать нечего, дай пропитать вонью замок!

– Так и есть, мой господин, – убеждал дворецкий. – Сами можете посмотреть: в церкви смрада почти нет, а в иных местах – храни Господь! Вашу несчастную супругу именно туда сейчас поместили. Подумать только, – продолжал заливаться соловьем преданный слуга, – ее высочество сама лично бросилась спасать нашу госпожу!

– Сама лично? – напрягшись, переспросил вельможа.

– Так и есть. Она тут всем задала жару, если говорить по чести.

– Очень интересно! – со сдержанной яростью прокомментировал хозяин замка. – Ну просто очень! А где ее высочество сейчас?

– Подле вашей супруги, как и повелевает долг милосердия. Велите доложить?

– Нет, это позже, – перебил граф. – Сан-Лу вернулся?

– Никак нет. Как вечером с маркизом ушел – так и не появлялся.

– Сегодня просто ночь странностей. Подай-ка мне смоченный плат.

– Вы собираетесь внутрь? Быть может, повременить? Фра Анжело окуривает замок благовониями.

– Зловония, благовония – все это ерунда! – отмахнулся Монсени. – Скажите, чтобы возвращался в часовню, там он нужнее.

– А вы, мой господин?

– За меня не беспокойся. А смрада скоро не будет. Неужели ты мог подумать, что я позволю какой-то вони помешать охоте нашего государя?

Глава 12

Вопль ошалевшего от страшных предчувствий кота был таким отчаянным, что мы с Алексом, вместо того чтобы вразумить четвероногого соратника, очертя голову бросились ему вслед, яростно потрясая оружием.

Признаюсь, ничем, кроме внезапного приступа общего идиотизма, объяснить наши действия мне не удается. Сами посудите, что за нелепая блажь?! Как, спрашивается, на своих двоих догнать арабского скакуна?! Уж на что, на что, а на быстроногих жеребцов мой господин никогда не скупился. Если вообще о скупости пристало упоминать рядом с именем графа де Монсени. Ныне, по здравом размышлении, я могу заподозрить и обвинить его во многих грехах, однако скаредности меж них точно не будет.

Но в тот миг нам все было нипочем, мы так увлеклись преследованием, что спохватились лишь, когда неистовый котабальеро зацепился сапогом за выпиравшее из земли корневище и растянулся во весь рост с оглушительным «мнэу!».

– Бегите дальше, – страдальчески приподняв голову и закатив глаза, умолял он. – Не надо спасать меня! Мой век не долог, как у истинного кавалергарда. Быть может, я даже умру среди этой чащи с ее именем на устах. Зато она будет жива!

– Вставай, симулянт! – маркиз остановился, скептически поглядел на страдальца и вернул меч в ножны. – Не торопись, кошкин сын, до смерти еще дожить надо.

Я застыл, удивленно глядя на охотника за демоническими сущностями, мучительно пытаясь сообразить, чего это мы застряли.

– Ну, что же ты медлишь? – безутешно страдал кот. – Беги! Мчись! Алина в опасности, враг с минуты на минуту будет в замке!

– Ну да, а графиня в это время с изменившимся лицом бежит пруду.

Тут я насторожился. Еще бы: с того дня, как погиб Ожье, я не видел, чтобы ее сиятельство не то что бегала, но даже и ходила самостоятельно.