Лотерея - [3]

Первыми под его действие попали осужденные на срок пять и более лет. После этого криминогенная ситуация на Земле резко пошла на спад — никому не хотелось отправиться в колонии. Раньше тюрьма пугала мало, отсидев, человек возвращался в общество практически полноценным его членом и жил в свое удовольствие дальше как хотел. Но колонии! Отправившись туда, возврата назад уже нет!

Вскоре этого ресурса стало не хватать и дальше пошло по нарастающей. В зону риска попадали даже люди, совершившие незначительные проступки, вплоть до того, что несколько раз нарушил правила дорожного движения, не говоря уже о том, что стал виновником аварии.

Следующими, от кого решили очистить Землю, стали неизлечимые больные, причем в это число попадали не только люди, распространяющие болезни, а также асоциальные элементы вроде наркоманов. Их всех селили на отдельной планете, которую вскоре прозвали Лепрозорием. А планету, где селили осужденных, назвали Зоной.

Вот уж куда попасть действительно никто не хотел. Порядки там царили варварские — «Человек человеку — волк». Впрочем, эпидемии и там делали свое дело. Выживал воистину сильнейший.

Правозащитники протестовали, называли происходящее фашизмом, социальным экспериментом с непредсказуемым результатом не только для колонистов и колоний, но и для самой Земли в будущем, что Земля таким образом закладывает мину замедленного действия. Но будущее потому и будущее, что настанет не скоро и не при жизни ныне живущих, а потому никто из правящей верхушки ничего не хотел слышать. Ведь их это никак не коснется, а в будущем с любой возникшей проблемой справятся их потомки, если эта проблема вообще возникнет в принципе при нынешнем уровне смертности в колониях.

Добровольцев селили, естественно, на более комфортабельных планетах с хорошим климатом и более благоприятной экосистемой.

Но и этого ресурса вскоре стало не хватать. Вот тогда-то и появилась «Черная лотерея». А приз ее — билет в один конец во внеземную колонию.

На данном этапе в эту программу попадали все люди, чей возраст перевалил за двадцать пять лет, и не имеющие работу, то есть пресловутые иждивенцы, живущие на государственные пособия. Но даже работа не всех могла спасти. Только пенсионеры после шестидесяти могли оставаться спокойны за свое будущее, но до пенсии еще нужно как-то дожить.

А в последние два года вообще начался «беспредел». В «Лотерею» попадали даже рабочие и специалисты, не прошедшие аттестации на профессионализм. Так что нужно было быть профессионалом высшего класса, троечники сразу вылетали в трубу.

В общем, постоянно появлялись новые критерии, позволявшие людям стать участниками «Лотереи».

По этому поводу шли нескончаемые судебные процессы, но выигрывали их крайне редко.

3

Тяжелые раздумья прервал звонок терминала, оповещавший, что с Эриком кто-то связался в реальном времени, проще говоря — позвонил.

Эрик вынужден был ответить, так как звонила мать. Она выглядела слегка озабоченной.

— Привет, ма…

— Здравствуй. Как себя чувствуешь?

— Паршиво, — со вздохом признался Эрик. — Работы нет и все такое…

Мать понятливо кивнула. Родители тоже искали ему работу через знакомых всеми правдами и неправдами, и, как видно, помогало это плохо. Хотя именно так и нашли ему первую работу в кафе у мистера Геваро.

— Чего звонила-то?

— Проведать… Как после вчерашнего-то?

— Нормально. Только «антиалко» кончилось, пришлось прадедовскими способами лечиться.

— Понятно. Завтра приеду, привезу таблетки заодно. Только ты сильно не увлекайся этим, — сказала мама, сделав характерный щелчок пальцами по горлу. — А то мало ли… набедокуришь — и уже никакой «Лотереи» ждать не надо.

— Не буду, ма, обещаю. Буду вести себя паинькой.

— Ну ладно…

— Пока.

Эрик отключился первым. Не любил он эти пустопорожние разговоры. После них на душе становилось еще поганее. Хотя казалось, куда уж хуже-то?

Вдруг захотелось что-то разбить, закричать во всю глотку… Начинался приступ ярости, и Эрик поспешно отыскал успокоительные таблетки. Их всегда в достатке, потому как если вовремя не успокоиться, то можно реально что-то натворить, и тогда билет в колонию вручат без всякой «Лотереи».

Эрик заерзал на стуле. На месте не сиделось. Хотелось срочно куда-нибудь свалить, забыться… Но пить много нельзя, тем более ширяться. На ежегодном медицинском освидетельствовании это быстро выявят, поставят ярлык «асоциальное поведение», о чем и предупреждала мать, а это тоже прямой путь в колонии.

Хоть вешайся…

Махов вдруг явственно понял мотивацию нынешних добровольцев-колонистов. Никакие они не добровольцы в полноценном понимании смысла этого слова. Никуда они не хотели лететь, как и все прочие люди на Земле. Они — беглецы.

Эти псевдодобровольцы бежали от страха, который живет внутри тебя. Страха того, что однажды терминал пискнет, а в открытом файле тебя будет ждать повестка, где сказано, что означенному лицу следует такого-то числа прибыть в накопитель, откуда только один путь — на огромный корабль, стартующий в одну из колоний.

Многим казалось, что лучше уж самому прыгнуть в омут, а там будь что будет, чем каждый день трястись и ждать неизбежного. Тем более что добровольцам полагалась одна довольно сомнительная, но все же привилегия — самим выбрать пункт назначения, с их точки зрения, самую безопасную планету.