Лоскутное одеяло - [26]

И вот наконец она взбегает по лестнице к аптекарю, будит слугу и умоляет отдать ей ключ от шкафа, где лежит мышьяк... "Мадам, я прошу вас... Мадам, не надо..." И тогда она обнимает влюбленного в нее Жюстена, она целует его долгим поцелуем, единственным и последним, неземным и смертельным, и, теряя сознание, слуга роняет ключ... Она набрасывается на банку с ядом, как безумная, она запускает туда руку и буквально "жрет" белый порошок горстями - торопясь, давясь, жадно, просыпая его на платье, на пол...

- Мадам, что вы делаете?!

- Молчи, иначе твой хозяин погиб. ТАК НАДО!!!

И уже обреченная, плача, со словами "Все кончено", медленно спускалась Коонен по винтовой лестнице - в темноту, как в преисподнюю...

Ложе, на котором умирала Эмма, стояло в глубине сцены. Она прощалась с рыдающим Шарлем - "Так надо, друг мой" - и просила дать ей зеркало. Приподнявшись, долго смотрелась в него, молча, пристально. И вдруг, дико, неистово захохотав, откидывала его и падала мертвой. Звучал реквием. Свет на ее лице угасал и постепенно высвечивал всех героев драмы - Омэ, Лерэ, Родольфа и Леона, который натягивал лайковые перчатки, собираясь на раут. "Госпожа Бовари - это я", - говорил Флобер. "Что, собственно, должно означать это знаменитое выражение? - задавался вопросом в своем эссе Андре Моруа. - Именно то, что оно выражает. Флобер бичует в своей героине собственные заблуждения. Какова главная причина всех несчастий госпожи Бовари? Причина в том, что Эмма ждет от жизни не того, что жизнь может ей дать, но того, что сулят авторы романов, поэты, художники... Она верит в счастье, в необычайные страсти, в опьянение любовью, ибо эти слова, вычитанные в книгах, показались ей прекрасными".

Именно такой и играла ее Алиса Коонен.

P.S. 1997. Каждый раз, глядя на незабываемый пробег Улановой-Джульетты к Лоренцо, я вспоминал этот отчаянный бег Коонен-Бовари...

30 сентября. По возвращении в Москву сняли несколько сцен из "Спутников". Возле Рижского вокзала стоял санитарный поезд времен войны, даже еще пахло лекарствами. Все носилки, ведра, костыли и проч. были задействованы настоящие. Нам разрешили снимать на фоне поезда, и мы дней десять там работали - Ташков, Тамара Носова, Лиля Вольская, Катя Савинова. Сняли несколько больших сцен, даже с военной массовкой и дымовыми шашками. Получилось интересно, Козинцев же принял равнодушно. А Пыжова похвалила ребят, но это было без нас. Таким образом, надеюсь, мы разделались со "Спутниками" на всю жизнь!

25 декабря. Последние два месяца ходили слухи о карточной и денежной реформе. Сначала все раскупили в коммерческих (называется - все без денег!), потом в панике стали продавать друг дружке барахло. Толкучки бурлили, можно было купить все на свете, но поскольку у нас денег еле хватало, чтобы отоварить карточки, то нас это не волновало. Так же у Зои и Иры, у Элика и Феоктистовой, у многих. У нас даже не было сберкнижки. Но одна моя знакомая О.Ш. сказала, что не знает, как поступить: у нее буквально мешок денег и как его реализовать, раз все всюду раскупили? Она портниха и хорошо зарабатывает. Уже с начала декабря только все об этом и говорили, самое разное, носились с выпученными глазами, но в газетах ни гугу. А 13 и 14 декабря все магазины были закрыты и витрины зашторены. У нас в районе кое-где можно было купить лишь хлеб. Тут и мы взволновались.

И вот 15 декабря объявили, что карточки отменяются! А деньги меняют один к трем, один к десяти и т.п. - все есть в газетах. У нас с мамой наутро было всего 80 рублей! Смех один. Но я пошел в гастроном, там мне их учли как 8 рублей, и я купил 1) белый батон, который ел только до войны, 2) сто грамм масла, 3) двести грамм песку, 4) сто грамм чайной колбасы. Больше ни на что не хватило. Но это же пир! И без карточек! Откуда все взялось? Мы долго завтракали до отвала и перезванивались с ребятами.

А через день нам в институте выдали стипендию новыми деньгами, а маме в ВГКО аванс, и я купил бутылку постного масла, картошки, кусок свинины, сахару и печенья. Просто глазам не верю до сих пор. После Победы это самое радостное и большое событие! Соседи на кухне жарят рыбу, упоительно пахнет!

1948

Новый год я встречал очень странно - массовиком-затейником на заводе "Москвич". Я дома наделал всякие бумажные аттракционы, "почту Амура" и прочее, но все было сметено великим ураганом пьяных хулиганов, и я к середине ночи еле ноги унес. Что они писали друг другу по почте Амура... Ко мне все время подходили возмущенные девушки и гневно тыкали в нос бумажки, где кавалеры предлагали то одно, то другое. Я говорю: "Чего вы возмущаетесь? Это ведь не я пишу!" "Но это же вы затеяли!" - отвечали они резонно. Один пьяный свалился в пролет лестницы, и его увезла "неотложка" - но это уж точно не я затеял. "Едет царевич задумчиво прочь, будет он помнить про славную ночь!" Заработал 200 рублей, и "справили" маме воротник на шубу.

[За это время случилось трагическое событие - внезапно умер Эйзенштейн от разрыва сердца. Смерть его потрясла, стало ужасно жалко его. Похороны были очень торжественные, пышные и душераздирающие... Похоронили его на Новодевичьем, в трескучий мороз.]