Лоскутное одеяло - [15]

- А у вас есть блат?

- Блат?

- Ну да. Без него не поступить. Там просто так не принимают.

Она явно хотела пригвоздить комиссию, чтобы воскликнуть, если не примут: "Ну, а я что говорила? Без блата не поступить!" Но уже было видно, что девушка слабенькая, безвкусная, с неинтересной внешностью, и этот нехитрый маневр впечатление произвел плохое. А ее продолжало нести:

- Да, да, они принимают только своих, вот увидите. Мне это говорили большие люди. Или надо понравиться режиссеру - ну, вы понимаете, в каком смысле... Мы зря туда едем, только деньги тратим впустую... Зря, зря.

И она вправду заплакала, потекла краска, носового платка не оказалось, и Нонна протянула ей свой:

- Да вы не расстраивайтесь, успокойтесь (а та еще пуще), может быть, мы и хорошо покажемся, понравимся, и нас примут.

- По блату, по блату, - продолжала соседка, сморкаясь.

- Да не плачьте вы, право же. Давайте лучше попьем чаю, у меня есть хлеб и огурцы, мама дала с собою. И ляжем спать, выспимся перед экзаменом, а то стих и басню позабудем.

И она полезла под стул якобы за снедью. Но попутчица закусила удила и плакала неутешно, истерически. Мордюкова утешала ее очень искренне, уговаривала и по-настоящему взволновалась. Даже украдкой взглянула на комиссию - "что же с ней, мол, делать?"

Затем ее попросили прочесть украинские байки, которые Ким Тавризян слышал на предварительном туре. И она рассказала несколько забавных историй на певучем украинском языке, с юмором, искренне и выразительно. И всем очень понравилась.

Когда их отпустили, Герасимов сказал: "Ну, с той блатной плаксой все ясно. А эту девушку возьмем. Она интересная. Есть искренность, знаете ли. И лицо... Пошлем потом в Киев, будет сниматься на Украинской студии". Все согласились.

Выйдя в коридор, Венька шепотом передал Мордюковой слова Герасимова, думая ее обрадовать, а услышали мы: "Ну вот еще! Чего это я не видела на Киевской студии? И не поеду я туда. Лучше буду сниматься на "Мосфильме"".

P.S. 1997. А уже в конце семестра все заговорили о Катюше Масловой первой курсовой работе Мордюковой. Сцены с Нехлюдовым в тюрьме были сыграны кое-где по-ученически, но искренне и страстно. Она приближала лицо к партнеру и, с ненавистью глядя ему в глаза, говорила скороговоркой, низким голосом: "Противен ты мне, и очки твои, и вся морда твоя". (На показе от волнения Нонна оговорилась - "и очи твои, и вся морда твоя".) В обшарпанной классной комнате мы все были поражены. Я в конце первого курса тоже (как режиссер) показывал отрывок из "Воскресения", но ничего похожего не мог добиться от исполнительницы Катюши Масловой.

С тех самых первых дней я никогда не видел Мордюкову в проходных ролях, и в каждом фильме она всегда лучше всех.

8 августа. Мама поступила в концертную бригаду при ЦДКЖ, и уехали они своим вагоном на гастроли в Мичуринск, Тамбов и Рязань. Уехала в гриппе, с радикулитными болями. Живу один, готовлю на неделю суп и бобы.

На "Детфильме" меня прикрепили к группе комбинированных съемок, и с режиссером Некрасовым я ездил в Тушино на шлюзы выбирать натуру. Когда будет спущена вода, мы на дне посадим деревья, построим избушку и разместим мотоциклы, посадим на них "немцев" и затопим водой - это инженер Сергеев так задумал и всех утопил! А Ира Чистякова, которая тоже работает на картине, ездила в Инфизкульт и наняла нескольких красивых студентов, умеющих плавать, чтобы изображать тонущих немцев.

9 августа. Опять война! Вчера в 10 вечера Левитан поведал нам, что с 9 августа СССР находится в состоянии войны с Японией. Лишь три месяца мы отдохнули!

К нам приехала Франческа Гааль, по которой мы сходили с ума до войны из-за "Петера". На фото она очень красива и в большой белой шляпе, каких у нас и не носят.

Умер Протазанов, мне жаль - я любил его картины. Он начал работать над "Волками и овцами", теперь их будет заканчивать Барнет.

Прочел "Земляничку" Эльзы Триоле - беллетризированная автобиография, очень хорошо написанная.

11 августа. Вчера была вечерняя съемка "Инженера". Хохлова репетировала с Ниной Архиповой, Малишевским (вахтанговцы) и Тихомировой (МХАТ) в одной из комнат. Вышли они оттуда красные, как из бани. Кстати, о Хохловой. Тут я ее разглядел ближе, чем в институте. Это экстравагантная женщина с занимательной наружностью - высокая, костлявая, длинноногая, длиннорукая, хорошо сложена. Копна рыжих волос, никак не убранных. Одета небрежно, но оригинально, обувь всегда элегантная. На животе носит сумку с буквой "Ш" - Шура. За собою ей некогда следить, ибо картина, хозяйство, преподавание, Кулешов...

Она умна, остроумна и хитра. Если ее спросить: "Александра Сергеевна, который сейчас час?", она скажет: "Видите ли, Вася, когда мы с Кулешовым в Самарканде во время войны ездили на охоту, то Юткевич"... и т.п., а сама во время этой тирады думает - что будет, если я скажу семь часов, а что, если полвосьмого? Прикинув все это, она отвечает: "Да, скоро пора ужинать!"

В выражениях она не стесняется, курит беспрерывно, вынимая папиросу лишь во время сна. Мне она очень нравится, так как ее надо все время разгадывать и она ни на кого не похожа.