Лорд и леди Шервуда. Том 3 - [33]
Луг остался за спиной, тропинка вела их по лесу и вывела на небольшую поляну. Заметив поваленное дерево, Клэренс ладонью расчистила ствол от налипших прошлогодних листьев и села, подобрав подол платья.
– Ты устала? – заботливо спросил Статли. – Тогда я приглашаю тебя в гости.
– И я засижусь у тебя допоздна, а потом ты скажешь, что ночь не лучшее время суток для прогулок по Шервуду. И мне придется остаться у тебя в гостях до утра, как в прошлый раз, – усмехнулась Клэренс.
– Придется? – повторил он, взяв в ладони озябшие пальцы Клэренс, и посмотрел на нее испытующим взглядом. – Значит, ты осталась позавчера только потому, что я отказался отпускать тебя на ночь глядя?
Она подняла на него глаза, полные нежного трепета, и, прижавшись щекой к его рукам, тихо ответила:
– Ты сам знаешь, что нет!
Статли молча поцеловал ее ладонь.
– Но все же сидеть на голом дереве зимним вечером не годится! – сказал он и, обернувшись, свистом подозвал коня.
Сняв с седла плащ, он накинул его Клэренс на плечи. Она подождала, пока он сядет рядом, и стянула с плеча полу плаща, чтобы его хватило на двоих. Статли обнял Клэренс, и она спрятала лицо у него на груди.
– Клэр, твоим братьям не по душе, что ты бываешь у меня в гостях? – спросил он.
Клэренс подняла голову, и в ее глазах появилась деланая чопорность.
– Робин вчера сказал, что не может не указать мне на то, что меня стали часто видеть в обществе особ, ведущих сомнительный образ жизни! Твое внимание, Вилли, меня компрометирует, и как бы мне не лишиться расположения Робина!
– Неужели он так и сказал? – хмыкнул Статли. – Тогда пусть твой брат прежде скажет, где он нашел в Шервуде особ, в образе жизни которых ему пришлось усомниться!
– Нет, Вилл, – кротко потупив глаза, с лукавой улыбкой ответила Клэренс. – Твой образ жизни ему, несомненно, известен, но, разумеется, не может быть одобрен…
– …Робином, который стоит во главе всего Шервуда! – договорил за нее Статли и расхохотался.
– Вилл, ты никогда не сожалел о том, что оказался в Шервуде, оставив свой дом и землю? – спросила Клэренс, поглаживая его по руке.
– Дом и землю? – Статли усмехнулся и, отстранившись, посмотрел ей в глаза. – Ты считала меня йоменом, Клэр? Я никогда им не был!
– Кто же ты?! – перестав улыбаться, насторожилась Клэренс.
– Удивительно, что у нашего осмотрительного лорда такая легкомысленная сестра! – рассмеялся Статли. – Отдала свое сердце, не узнав прежде, кому! – Став серьезным, он ответил: – Я был наемником и носил на доспехах тот самый герб Ноттингемшира, который носят наши враги – мои бывшие соратники.
– Ты служил шерифу? Сэру Рейнолду?! – недоверчиво воскликнула Клэренс и, поймав утвердительный взгляд Статли, потрясла головой от изумления: – Нет, правда?! Ты был ратником шерифа?!
– Тебе трудно в это поверить? – усмехнулся Статли, глядя в широко раскрывшиеся глаза Клэренс. – Но это так, голубка. В свое оправдание могу лишь сказать, что моя служба закончилась несколько лет назад, когда ты уже воспитывалась в обители, а твои братья еще жили в Локсли.
– А как ты вообще попал на эту службу? – еще не придя в себе от неожиданного открытия, спросила Клэренс.
Статли очень внимательно посмотрел на нее. За все месяцы, которые они провели вместе в Шервуде, поддаваясь взаимному притяжению, встречались, проводя время в прогулках и долгих беседах, вышло так, что разговор о его прошлом ни разу не зашел. Однажды узнав, что он во время ее пребывания в монастыре жил в Локсли вместе с ее братьями, Клэренс как-то сама собой уверилась в том, что возлюбленный до Шервуда был обычным добропорядочным йоменом, только оружием владел почему-то с умением, едва ли не равным умению ее братьев. Узнай она раньше, что он был ратником шерифа, изменилось бы ее отношение к нему или нет? Ведь для нее, сестры лорда вольного Шервуда, хуже, наверное, мог быть только ратник Гисборна, если не упоминать о самом Гисборне.
Клэренс, чувствуя на себе взгляд Статли, прекрасно поняла все сомнения возлюбленного. Устремив на него спокойный взгляд ясных голубых глаз, она сказала:
– Наверное, ты прав, и я должна была задать тебе такой вопрос раньше, но и тебе следовало самому рассказать о себе, чтобы между нами не возникла неясность. Ведь обо мне ты знал все и без моих рассказов, а я сложила представление о тебе, которое и близко не имеет отношения к действительности.
Статли глубоко вздохнул, признавая справедливость ее упрека. Конечно, ему следовало рассказать о себе раньше, но она не спрашивала. Но и он не рассказывал ей по той же причине, что и она. Робин и Вилл знали все о его прошлом, и не только они, и Статли считал само собой разумеющимся, что у него нет тайн от Клэренс. Раз она не спрашивает, то и так все знает. Оказалось, что нет.
– Кто твои родители? – спросила Клэренс.
– Не знаю, – пожал плечами Статли. – Я был одним из воспитанников настоятеля собора в Ноттингеме, и о том, как я среди них оказался, мне рассказали две совершенно разные истории, которые сходились в одном: меня младенцем подобрали на паперти. Но по одному рассказу, меня забрали из рук мертвой матери – в тот год случилось поветрие. Не чумы, но какой-то другой болезни, от которой умерло много народа. Настоятель же сказал, что меня просто подбросили. Я был в соборе служкой, потом меня, наверное, отправили бы в какой-нибудь монастырь.
Он – объявленный вне закона и приговоренный к смерти, но в то же время негласно всеми признанный правитель Средних земель. Она – украшение знатного общества, самая желанная невеста в том же краю. Каждый из них стал для знати и простонародья символом: он – доблести и справедливости, она – милосердия и красоты. Они во многом схожи своей сутью, объединены родством душ, но при этом разделены пропастью – и преодолеть ее, кажется, невозможно.
Он хотел обвенчаться с ней и представить ее в Шервуде как свою супругу – она вернула ему слово и пожелала стать вольным стрелком. Он позволил, и она увидела его в прежде незнакомом ей облике строгого и взыскательного командира, справедливого, но жесткого правителя. Она осознала, что в жизни лесной державы нет места бесшабашным вольностям, о которых из уст в уста передаются легенды. Ряд событий наводит его на мысли о предателе в Шервуде, но эти мысли он пока хранит при себе, понимая, на кого падет подозрение.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.