Лорд и леди Шервуда. Том 2 - [38]
– Смотри ты! – покачал головой Вилл. – В вашем-то положении да бояться за других! Что будем с ними делать, Робин?
Робин, покусывая сорванную травинку, окинул братьев быстрым внимательным взглядом. Младшему было около двадцати лет, старшему – больше на год-два. Оба стройные, ясноглазые, с одинаковыми шапками светло-русых волос. Недавнее печальное происшествие уже не сказывалось на их настроении. Лишь порванная в клочья одежда и кровоподтеки на лицах напоминали о суровом нраве ратников шерифа.
– Что с ними делать! – вздохнул Робин и посмотрел на Статли: – Раз ты приглашал их на охоту, вот теперь и заботиться о них.
Когда стрелки вернулись в лагерь, Робин спрыгнул с коня и бросил через плечо Марианне:
– Я жду тебя в своей комнате.
Расседлав иноходца, Марианна медленно прошла через трапезную в коридор. Она не сомневалась в том, что Робин не намерен легко простить ей проявленное непослушание, и невольно робела, вспоминая, каким гневом загорелись его глаза, когда он обнаружил ее рядом с Виллом и Клемом. Тяжело вздохнув, она толкнула ставшую вдруг тяжелой дверь и вошла в комнату лорда Шервуда.
Робин, уже освободившись от оружия и скинув куртку, сидел за столом и пил молоко из высокого серебряного кубка. Он молча смотрел на Марианну, когда она, закрыв дверь, встала перед ним. Не предложив ей сесть, Робин продолжал пить молоко маленькими глотками и недобрым взглядом рассматривал замершую перед ним Марианну.
– Что мне с тобой делать? – неожиданно спросил он, глядя на Марианну так, словно действительно ждал от нее совета.
Марианна подняла взгляд и заметила гневные искорки в прищуренных глазах Робина. Допив молоко, он поднялся, подошел к Марианне, остановившись прямо перед ней, и сложил руки на груди. Она почувствовала, что он рассержен всерьез и с трудом удерживается от резких слов.
– Я приказал тебе возвращаться домой. Почему ты решила поступить иначе?
Марианна еле слышно вздохнула и, встретившись с ним глазами, решила, что лучше не придумывать оправданий, а сказать все как есть.
– Мне очень хотелось посмотреть, как все произойдет.
Увидев, как высоко взлетела бровь Робина, она сама поняла, что названная причина свидетельствовала о недопустимом легкомыслии и неосмотрительности.
– То есть я отдал тебе при всех приказ, а ты также прилюдно выказала мне неповиновение из любопытства, желая узнать, что будет? – отчетливо проговорил Робин, не спуская с виноватого лица Марианны холодного взгляда, и, усмехнувшись, пообещал: – Узнаешь, и очень скоро!
– О Робин! – догадавшись, чем он сейчас пригрозил, но все еще не веря в серьезность его угрозы, прошептала Марианна и подняла на него глаза, полные смятения. – Неужели ты и вправду…
– О Марианна! – передразнил ее Робин. – Что заставляет тебя сомневаться? Ты была предупреждена – и не однажды! – чем заканчивается нарушение моих приказов! Так что ступай к стрелкам и поищи желающего подставить за тебя свою спину под плеть, которую ты сегодня заслужила.
Марианна тяжело вздохнула, но вдруг глаза ее сузились и впились в Робина. Ни вины, ни раскаяния во взгляде Марианны больше не было. Шагнув к Робину, удивленному такой внезапной переменой, Марианна совершенно бесцеремонно отвела в сторону ворот его рубашки и посмотрела ему в лицо с нескрываемым гневом. Не сказав ни слова, не спросив разрешения уйти, она стремительно вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Робин внимательно посмотрел на себя и увидел на груди след, оставленный страстным поцелуем минувшей ночью. Сначала он нахмурился от досады, но через мгновение беззвучно рассмеялся. Услышав приближающиеся к двери летящие легкие шаги, он тут же вернул лицу серьезное выражение и, сложив руки на груди, стал ждать продолжения.
Оно не замедлило последовать. Дверь распахнулась, и Марианна, влетев в комнату, подошла к Робину и протянула ему свернутую плеть.
– Держи! Ничью спину вместо своей я искать не буду! Здесь или перед лагерем, чтобы все видели, чем чревато ослушание тебя?
Глаза Робина потемнели от гнева. Выхватив из рук Марианны плеть, он швырнул ее в сторону и схватил Марианну за плечи.
– Ты в своем уме?! Как ты посмела думать, что я ударю тебя или позволю сделать это кому-либо?!
– Что за игры в благородство?! – с не меньшим гневом воскликнула Марианна. – Тебе же хватило стыда провести эту ночь с женой погибшего друга?! А я, наивная, вчера распекала ее за то, что она усомнилась в твоей чести! Оказывается, напрасно: ты не имеешь о чести ни малейшего представления!
– Что ты сказала? – очень тихо спросил Робин, не сводя с Марианны ледяных глаз. – Ну-ка, повтори!
Она попыталась вырваться, но он с силой прижал ее спиной к стене так, что она не могла даже пошевелиться.
– Повтори, – снова предложил он, глядя на нее с нескрываемой угрозой. – Ты только что отказала мне в самом представлении о чести. Я не ослышался?
Марианна попыталась всем телом сдвинуть его с места, но оказалась еще теснее зажатой между ним и стеной. Настолько тесно, что грудью почувствовала биение его сердца. Судорожно вздохнув, она заглянула Робину в глаза и попросила:
– Отпусти меня! Пожалуйста! Забудь то, что я сказала.
Возвращение в Средние земли давнего и самого непримиримого недруга лорда вольного Шервуда влечет возобновление войны между ними, войны не на жизнь, а на смерть. Коварство и беспринципность против доблести и неукоснительного соблюдения правила: не проливать невинную кровь. Война может быть долгой, но однажды она должна завершиться, определив победителя и побежденного.
Он – объявленный вне закона и приговоренный к смерти, но в то же время негласно всеми признанный правитель Средних земель. Она – украшение знатного общества, самая желанная невеста в том же краю. Каждый из них стал для знати и простонародья символом: он – доблести и справедливости, она – милосердия и красоты. Они во многом схожи своей сутью, объединены родством душ, но при этом разделены пропастью – и преодолеть ее, кажется, невозможно.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.