Лорд и леди Шервуда. Том 2 - [35]

– Тебя, Вилл, тоже можно отдавать в заклад вместо королевской казны! – хмыкнул Джон.

Робин проглотил остававшееся в кубке вино и поднялся со скамьи.

– Зачем я понадобился тебе, Джон?

Его ставший серьезным голос прекратил шутки и смех.

– С тобой ищет встречи одна женщина, – ответил Джон. – Я оставил ее под приглядом Клема возле нашего дуба, где мы ее и повстречали. У нее стряслась какая-то беда, которой, по ее словам, можешь помочь только ты.

– Почему же ты сразу не сказал?! – рассердился Робин.

– Так отец Тук не дал слова молвить, пока не закончил очередную байку про тебя! – невозмутимо ответил Джон.

Стрелки, Кэтрин и Марианна простились с отцом Туком, и вскоре их небольшой отряд во весь опор мчался через лес.

****

Возле большого старого дуба – излюбленного места сбора вольных стрелков – стоял Клем, от скуки играя охотничьим ножом. На его плаще, разостланном поверх мокрой после дождя травы, сидела немолодая женщина. При виде появившихся из леса всадников Клем приветственно поднял руку, а женщина степенно поднялась. От ее стройной фигуры, небогатого, но очень опрятного наряда и строгого лица веяло суровостью. Она смотрела на спешивавшихся всадников без тени испуга или волнения. Обернувшись к Клему, она вполголоса спросила, кто из них лорд Шервуда, и Клем указал ей на Робина. Женщина подошла к Робину и склонила голову в поклоне, полном достоинства.

– Кто ты, почтенная женщина, и зачем искала встречи со мной? – спросил Робин.

Высоко вскинув голову, она твердо выдержала его внимательный взгляд и негромко ответила:

– Меня зовут Элизабет, лорд Робин, я живу в Руффорде. А искала я тебя потому, что мне нужна твоя помощь.

– Что же произошло, почтенная Элизабет, что только я в силах помочь тебе? – осведомился Робин, сдвинув брови и сложив руки на груди.

– Я вдова, после смерти мужа у меня остались два сына – моя гордость и утешение. И вот сэр Рейнолд приказал своим ратникам схватить моих сыновей и доставить их в Ноттингем на суд к нему, – сказала Элизабет, и в ее строгих глазах промелькнуло отчаяние, которое она пыталась скрывать. – Их увезут, и я больше никогда не увижу своих мальчиков! Шериф приговорит их к смерти. Никто, кроме тебя, лорд Робин, не может спасти их! Помоги мне, и я буду до конца своих дней молиться за тебя небесам, потому что больше мне нечем отблагодарить тебя!

Она взяла руку Робина и с мольбой прижала ее к своей груди, глядя на него глазами, полными слез.

– В чем провинились твои сыновья? – спросил Статли.

Горе Элизабет на миг уступило место гневу и возмущению. Она обернулась к Статли и обожгла его негодующим взглядом.

– В чем провинились?! В том, что они охотились в этом лесу вместе с тобой, Уильям Статли! Я говорила им, чтобы они не смели водить дружбу ни с кем из Шервуда! Но разве они послушают? В Шервуде, видите ли, можно свободно дышать, там не надо кланяться баронам, терпеть от них обиды! Да, мы в Руффорде стали жить много хуже с тех пор, как погиб наш господин Гилберт Невилл, а его дочь затерялась где-то среди вас.

Вилл усмехнулся и выразительно посмотрел на Марианну. Та молча слушала рассказ Элизабет, ничем не выдавая себя. Когда взгляд женщины скользнул по лицу Марианны, стало понятно, что Элизабет не узнала в стройном юноше ту, о которой только что говорила.

– Роджер Лончем – плохой господин, но что мы можем сделать? – продолжала она. – Только надеяться на возвращение лорда Реджинальда, который вернет себе владения отца. А до тех пор приходится терпеть. Но молодежь и так нетерпелива, а тут еще Шервуд под боком! Молодые смотрят на вас, восхищаются и пытаются вам подражать, и вот вы здесь в лесу в безопасности, а их ждет виселица!

– Конечно в безопасности! – не удержался Статли, которого задели упреки Элизабет. – Мы ведь с самых пеленок в этом лесу! И шериф – наш лучший друг, только и ждет, когда мы наконец возьмемся за ум!

– Перестань, – тихо сказал Вилл, кладя руку ему на плечо.

– Лесничий видел вас вместе, – сникнув, горько вздохнула Элизабет, – но с тобой, Статли, он не захотел встречаться, побоялся и спрятался в кустах, а потом побежал доносить! За убитого оленя им отрубили бы по правой руке, но они остались бы в живых! А вот за дружбу с тобой их повесят. Помоги мне, лорд Робин! Если ты не спасешь их от виселицы, значит, никто не спасет! Пусть они будут вне закона здесь, в Шервуде, только бы остались живы!

Робин высвободил руку из горячих пальцев Элизабет и сказал:

– Успокойся и расскажи, где были ратники шерифа, когда ты ушла из Руффорда в Шервуд, и сколько их?

– Я ушла затемно, до рассвета. Ратники – их было два с половиной десятка – еще спали. Но бейлиф, добрый человек, – храни его Святая Дева! – сказал мне, что к полудню они отправятся в Ноттингем, – ответила Элизабет, и ее мысли вновь вернулись к сыновьям: – И ведь если бы они повиновались ратникам, может быть, сэр Рейнолд и помиловал бы их! Так нет же! Они схватились за ножи, стали сопротивляться!

Она обессиленно покачала головой и поднесла к глазам ладонь, пытаясь скрыть подступившие слезы.

– Мать, ты воспитала смелых сыновей, – улыбнулся ей Робин, – так стоит ли плакать из-за того, чем надо гордиться? Еще не поздно исправить дело. Возвращайся в Руффорд и жди, ни о чем не тревожась. Твои сыновья сами дадут о себе знать.