Лорд и леди Шервуда. Том 1 - [11]

На пороге ее встретила леди Клэренс – подруга, воспитывавшаяся вместе с Марианной в монастыре, возглавляющая ее свиту и управляющая ее служанками. Они расцеловались, и Клэренс, несказанно обрадованная возвращению Марианны, отослав служанок, сама помогла ей скинуть одежды, заколоть волосы и забраться в ванну. С наслаждением окунувшись в горячую воду, благоухавшую ароматом лаванды, Марианна закрыла глаза. Клэренс оставила подругу одну, а сама пошла в гардеробную, чтобы выбрать Марианне наряд для выхода к столу.

Горячая вода снимала усталость и проясняла мысли, но никогда не изгоняла печаль, и Марианна тихо вздохнула. Оставленный без ответа вопрос отца настойчиво прозвучал в ее сознании: «Что ты пытаешься найти в лесу?..»

С тех пор как она вернулась из монастыря во Фледстан, многое в ее жизни изменилось. Период затворничества, молитв и обучения закончился, и она окунулась в блестящую вереницу праздников светской жизни, управляла родовыми владениями, занималась врачеванием всех, кто искал ее помощи как целительницы. У нее было много забот и так же много развлечений: охоты, пиры, турниры… Но иной раз – так, как сегодня, – вдруг оживали воспоминания о нагретой солнцем тяжелой листве, медовых и пряных ароматах летнего леса, шелесте высокой травы и о глубоком омуте синих, как грозовое вечернее небо, глаз, в котором едва не утонуло ее сердце.

Он не нашел ее, как обещал, не захотел искать, забыл о ней – кто знает! В душе она была уверена в том, что он не обрадовался, когда узнал, что и она не вполне открыла ему свое имя и вовсе не обмолвилась ни о своем высоком положении, ни о богатстве отца. Она ни минуты не сомневалась, что он недолго пребывал в заблуждении относительно той, которую он принял за простую травницу, если действительно собирался ее увидеть. Ведь для того чтобы прислать ей весть о встрече, он должен был найти путь к ней, а отыскав, мог ли он не узнать, к кому этот путь ведет? Для чего ей была нужна эта недоговоренность? Для того же, для чего и ему: она не хотела, чтобы он отгородился от нее стеной вежливой учтивости и лишил ее своего доверия.

Марианна грустно улыбнулась. Разум давно ей сказал о том, что встречи с ним все равно были бы невозможны, а значит, все закончилось так, как и должно было закончиться. И все же сегодня, когда она увидела припорошенные снегом и луг, и речной склон, ее сердце вновь сдавила печаль, а губы как наяву ощутили пьянящее тепло его губ и родниковую свежесть его дыхания.

Она решительно помотала головой, отгоняя наваждение. Ее нечаянная встреча с лордом вольного Шервуда была не более чем приключением, событием одного из дней, и только! И если уж есть прихоть вспоминать о той встрече, то вспоминать надо именно так. Но вот и сейчас в ее памяти, которая с непонятным упорством не желала жить в ладу с разумом, зазвучал ласковый голос:

– Я не хотел бы потерять тебя, встретив однажды. Ты словно лесной родник! Я целовал бы и целовал тебя, Мэри!..

И под напором воспоминаний и чувств Марианна была вынуждена признаться себе в том, что лорд Шервуда почему-то волновал и продолжает волновать ее воображение. Казалось бы, у нее – единственной дочери знатного и состоятельного лорда – не было недостатка в искателях руки и сердца. За считанные месяцы пребывания под кровом отца она получила не одно предложение о замужестве, и те, кто делал эти предложения, вовсе не были лишены ни достоинств, ни привлекательности. Но каждый раз в ее памяти возникал облик лорда Шервуда, и она отвечала отказом, благо отец разрешил ей самой выбрать себе супруга.

В чем причина? Ведь не в колдовстве же! Да, он красив, безмерно притягателен, но разве эти качества определяют достоинства мужчины? Может быть, причина в его необычной славе объявленного вне закона, но почитаемого всем графством за справедливость и отвагу предводителя вольных стрелков? Марианна, не открывая глаз, покачала головой и едва заметно улыбнулась.

Нет. Просто ни в ком – ни прежде, ни потом – она никогда не встречала такого редкого сплава силы и тепла, угаданного ею в лорде Шервуда.

Далеко не сразу она перестала ждать от него вестей, надеясь, что он хотя бы захочет получить обратно своего жеребца чистых иберийских кровей. Таких лошадей не так-то просто отыскать за пределами Иберийского полуострова. Если бы он так и поступил, то она, по крайней мере, выкинула бы его из головы. Но он все оставил как есть, уязвив ее высокомерной небрежностью. Так, как если бы она, поприветствовав его, ждала ответного любезного слова, а он молча смерил бы ее прохладным бесстрастным взглядом, после чего отвернулся, забыв о ее существовании.

Но, не пожелав увидеться с ней наяву, он иногда приходил в ее сны, и один из снов очень смущал ее. Тогда она была в селении, которое находилось во владениях ее отца, и на это селение напал мор. Она почти уже справилась с поветрием, когда болезнь настигла ее саму. Охваченная жаром, она не знала, где было забытье, а где явь, и ей причудилось, что лорд Шервуда пришел к ее постели, поил целительными отварами и дотрагивался губами до ее лба, проверяя, не умерился ли жар. А еще обнимал ее и целовал так, как не целовал и не обнимал тогда, в августе, наяву. Марианна оправдывала себя только тем, что была больна, и винила сжигавший ее жар в чересчур вольной игре фантазии.