Лорд Альсаса - [74]

Но вот мы и внутри, первая часть пути окончена. Дверь кареты распахнулась, выпуская нас на свежий воздух. Где я тут же попал в крепкие объятья Шадовида. Такой же внушающий холодом власти, безразличный ко всему, с черной маской до глаз и белоснежной шевелюрой. Но стиснул так мощно, что плечи хрустят.

— Добро пожаловать, — шепнул сквозь маску барон.

В ледяном взгляде на миг показалась теплая искорка, но тут же исчезла, как в черной пучине. Барон отстранился, бросил холодный взгляд на мое сопровождение.

— Вы можете отдохнуть в казармах, вас проводят. А для уважаемых магов уже готовы комнаты.

Парочка воинов вздрогнули от ледяного тона и шипения в словах Шадовида. Барон до сих пор не желает восстановить отрезанные Колдуном губы, и хотя научился разборчиво говорить без них, угрожающего шипения и рваных звуков в его словах хватает с избытком.

— Мне ничего не может угрожать здесь, — с улыбкой киваю воинам и Первым. — Отдыхайте, отправимся в путь на рассвете следующего дня.

Мои воины с любопытством оглядывают все вокруг, слуги барона уводят лошадей и карету.

— Отдохнуть не помешает, — потянулся Орвальд. — Покажете, где можно помыться с дороги?

— Слуга! — хлесткий приказ заморозил на месте проходящего мужичка. — Покажи гостям купальни.

— Сию секунду ваша милость, — засуетился бедолага, с поклоном тараторит: — Прошу за мной господа, сюда, пожалуйста, не извольте беспокоиться, все в лучшем виде…

— Как насчет показать мне замок? — с интересом оглядываюсь вокруг. — Выглядит мощно.

— Как пожелаешь, — легко согласился барон, резко развернулся на пятках, бросил: — Идем.

Шадовид повел меня к лестницам, а оттуда наверх, в башню, чтобы все оглядеть с высоты. Но я итак примерно увидел что здесь и как. Замок — маленький город, в чем-то похожий на мой Альсас, но куда более грубый, мощный, созданный, чтобы защищать.

Об этом кричит все вокруг, высокие, толстые внешние стены, циклопические башни с острыми зубцами, узкие переходы с одного участка на другой. Барон привел меня наверх, взмахом руки отогнал парочку воинов, что возились со стрелометом.

Отсюда внутренний двор как на ладони. Донжон замка — как еще одна твердыня, крепость в крепости. Это лишь еще раз подтвердило, что замок это маленький город. Внутри внешних стен уместились десятки зданий, мелких и высоких, жмущихся к стенам. Все здесь отдано в угоду практичной защите. Если бы замок обстреливали, ни один снаряд не попадет внутри во что-то важное. Даже гореть здесь нечему, все из серого, грубоватого камня.

Сотни людей здесь живут, занимаются своими делами. Воины на стенах бдят, вон на следующей башне возятся лучники, а внизу, во дворе, бегает невесть откуда взявшаяся ребятня. Слышны звуки рубки, как на лесопилке, но это лишь тренировка воинов на далеком полигоне. Я вижу, как мелкие фигурки долбят палками по манекенам. Только обостренное зрение позволит отсюда увидеть краску на тех манекенах, уязвимые точки, куда новобранцев учат бить.

Замок буквально кипит жизнью, чувствуется, что это дом для сотен людей, для тысяч. И его хозяин гордо оглядывает все это вместе со мной. Почуять в Шадовиде каплю гордости, это ли не чудо? В первые дни нашего знакомства я думал, что этот человек не способен на эмоции, что барон навечно заковал свое сердце в холод.

Но потом я увидел, как яростно он может ненавидеть, так яро и крепко, как может лишь лесной пожар. И только спустя годы он показал, что есть в нем и иные чувства. Но прячет их так умело, что даже магу сложно подцепить хоть толику эмоций, распознать того труднее.

— Вон там конюшни, — тыкает пальцем в здания барон. — Кузни, потом мастерская стрелометов, вон дубильня, там кожевники сидят. Пыточная под северной башней, а там казармы, если что, своих воинов там найдешь, на третьем этаже. А вон еще одна кузня, только для кэхас, там дома слуг…

Под шипящий говор барона я внимательно осматриваю здания, строя в голове карту всего замка. И мысленно содрогаюсь от шипящих звуков. Я спросил лишь раз, почему барон не желает восстановить губы, ведь сейчас для нас это возможно воплотить.

Ответ барона удивил, показал, что в нем остались еще чувства привязанности, но извращенные жестоким прошлым. Барон сказал, что это увечье служит памятью, о том дне, когда он в последний раз видел свою семью, запытанную до смерти Колдуном. Пусть останется такое воспоминание, полное боли, но яркое, какое не может дать не один памятный предмет.

По мне, так это все равно, что жить с дырой в сердце и кровоточащей раной на душе. Но таков уж барон.

— Скажи, Азидал, — прервал рассказ Шадовид резким вопросом. — Что будешь делать с кэхас?

— Ты про Указ короля, не так ли? — глупый вопрос, но он дает время собраться с мыслями.

Шадовид кивнул, не сводя пугающего взгляда черных глаз.

— Ответь мне, Шадовид, а что ты сам думаешь теперь о кэхас? Теперь, когда узнал их куда лучше и когда получил от этого народа подарок, что не смеют получить короли.

Получить такой замок бесплатно, это бесценный подарок. Насколько я знаю, после такого барону пришлось сломать свое представление о низушниках, смирить неприязнь и общаться на равных. А ведь он был первым, кто высказался против нашего союза.