Лондонские тайны - [39]

Таким образом он незаметно дошел до Корнгильской площади и, почувствовал усталость, присел на тумбу возле запертого магазина ювелира Фалькстона.

Глава двадцать девятая БЕДНАЯ КЛАРА

Напротив магазина ювелира, на другой стороне узкой площади, во втором этаже опрятного белого домика горел огонек, мерцая сквозь лиловые занавески.

Это дом мистрисс Мак-Наб, а огонек горит в спальне дочерей Энджуса Мак-Ферлэна.

Была полночь.

Клара спала. Миленькая головка ее лежала на белой, полненькой ручке, выбившейся из-под одеяла. Она неровно дышала и время от времени тихий ропот вырывался из груди ее.

Анна сидела в постели. Она не погасила еще свечей, не зажгла ночника, хотя, в это время обыкновенно уже давно спала. Казалось, она ждала кого-то. При малейшем шорохе она вздрагивала и прислушивалась, а временами, складывала руки свои, как будто для молитвы.

Стефан Мак-Наб ушел с раннего утра из дому и не возвращался. Никто не знал, куда он отправился и какое-то несказанное предчувствие мучило сердце девушки. Она бросала по временам взгляд на спавшую сестру, завидуя сну или желая ее разбудить, чтобы поделиться опасениями. Но Клара спала, бредя какими-то невнятными словами и когда она в волнении поворачивала к свече лицо свое, то можно было заметить капли пота, покрывавшего разгоревшее лицо ее.

— Ах, бедная сестра! Которую уже ночь она мучится… Но где же он? Пошли его, Господи, поскорее.

Два могучие удара раздались у входа.

Анна спрыгнула с постели, побежала к дверям, приотворила их и посмотрела на лестницу, где уже была мистрисс Мак-Наб. Она тоже не могла заснуть и встретила Стефана в то же время, когда горничная отперла.

Стефан был грустен.

Анну, в ее легком, ночном платье, пробирал холод, она дрожала, но не отходила от двери. Она усиленно старалась расслышать что-нибудь, но сердце ее так билось, кровь так шумела в ушах, что она могла услыхать лишь имя Персеваля, и оханье Стефановой матери. Анна все еще продолжала стоять у двери, потому что знала, что Стефан пройдет мимо ее комнатки и она думала сказать ему «покойной ночи».

Но надежда ее не исполнилась. Стефан поцеловал мать и произнес одно имя… имя Клары!

В глазках Анны заблистали слезы.

— Клара! — грустно прошептала она. — А обо мне он и не помянул.

Выходная дверь затворилась.

Мистрисс Мак-Наб пошла в свою комнату, говоря чуть слышно:

— Стефан добрый честный человек… Ах, бедный господин Франк!

Анна захлопнула дверь. Сердце ее вновь отяжелело. Подойдя к кровати, девушка заметила, что Клара мучилась тяжелым сновидением.

— Клара, а Клара! — будила Анна.

— Стефан! О, Стефан! — говорила во сне Клара. — Спаси меня!

Анна зарыдала, ее слезы потоком полились из глаз.

— Боже, и она любит его! — проговорила она… и поцеловала сестру.

Клара проснулась, осмотрелась со страхом и обняла Анну, через силу улыбавшуюся.

— Это ты, спасибо? Я видела что-то ужасное во сне. Как велика любовь моя к тебе, Анна, и как приятно видеть тебя после такого сна, тяжкого, но приятного. Он был здесь… Обнимал меня… Я не сопротивлялась… Он влек меня…

— Кто? — спросила Анна, еле сдерживая готовые разразиться рыдания. — Стефан?

Клара покачала головой.

— Нет, — отвечала она. — Стефан хотел только защищать меня.

— От кого?

Клара внимательно взглянула на сестру и выражение лица ее вдруг переменилось.

— Не знаю, — прошептала она. — Что такое я сказала? Я говорила спросонья.

— Ты что-то сказала о Стефане, сестра.

— Да… верно… слушай-ка, Анна!

Она призвала сестру к себе и покрыла ее лицо поцелуями.

— Я угадала твой секрет, — сказала она. Ты влюблена в него. Ну, тем лучше! Папа пишет в последнем письме, что он скоро приедет сюда. Мы увидим его. Я буду говорить с ним, Анна. Счастье сойдет к тебе!

— Так ты не любишь его! — воскликнула Анна, и радостная улыбка светилась сквозь ее слезы.

— Я… я никого не люблю, сестра, — живо сказала Клара.

— Я полагала…

— Как пробирает тебя дрожь! Ложись поскорее, бедная сестра. Что за счастье будет для меня, когда ты будешь супругой доброго и бравого Стефана!

А Патерсон все еще сидел на тумбе, дрожа от холода, в наихудшем расположении духа и не зная, на что решиться. Скрип двери, затворенной Стефаном, прервал его неприятные мысли. Он встал, потянулся и зевнул.

— Где же это я? — говорил он, осматриваясь вокруг. Он узнал Корнгильскую площадь и взор его упал на свет дома мистрисс Мак-Наб. Грусть его рассеялась этим зрелищем, он хлопнул себя по лбу и, радостно усмехнувшись, сказал:

— Вот пустяки! К чему беспокойство! Завтра все дело будет исправлено. Но как бы это уладить? Развязать только мошну, а охотники налетят сами!

Патерсон кликнул фиакр и приказал ехать в Бефорлэнский переулок.

Глава тридцатая БУРКЕР

В кабаке «Трубки и Кружки» царствовало гробовое молчание, только слабый огонек мерцал сквозь щели неплотно закрытых ставней. Но внутренность его представляла страшный беспорядок. На полу валялись битые кружки и поломанные стулья. Грязный пол был облит кровью, а в углу лежали два изувеченные тела, все показывало, что недавно здесь происходила ужасная сцена, побоище не на жизнь, а на смерть. А теперь лишь легкий шепот двух человек прерывал невозмутимую тишину. Один из них сидел на столе, другой — на стуле. Первый был еще очень молодой человек, но с геркулесовыми формами. Круглое, книзу утолщенное лицо похоже было на морду бульдога. То был буркер