Лондонские поля - [54]
— Позвонил ты ей? — прокричал Кит.
Гай вздрогнул.
— Да, — крикнул он в ответ.
— Повидался с ней?
Гай кивками и мимикой выразил подтверждение. Тогда Кит проорал:
— Отодрал ее?
Гай, отшатнувшись от него, замотал головой и замахал руками.
— Ты ничего не понял, — крикнул он. — Она не такая… Она не…
— Чего? — крикнул Кит. И, набрав в грудь горячего воздуху, прокричал даже еще громче:
— Она — чего?!
Он взял Гая за локоть и потянул его через распахнутые двери наружу, по пути неожиданно задержавшись, чтобы ногой потрепать Клайва по спине. На улице он повернулся к Гаю лицом.
— Тогда чего же ты от нее хочешь?
— Ничего. Она совсем не такая.
— Все они одинаковы, мать их так и разэтак. Ты хоть попробовал?
Гай слабо улыбнулся:
— Да нет, конечно. Ты же, Кит, меня знаешь.
Но Кит Гая не знал. Все свои знания о Гае он почерпнул из телепередач.
— Послушай, — сказал он. — Если я чего-то хочу, то иду и беру. Мне что-то нужно? Я тут как тут. Гаф-гаф!
— Ты, Кит, облаиваешь не то дерево.
— Я как собака, — сказал Кит. — Отпихнули меня? Ногой лягнули? Что ж, я не удеру, не спрячусь. Глядь — я снова рядом. Тут как тут.
Непохоже было, чтобы Кит выглядел настолько польщенным этим сравнением, насколько он сам того ожидал. На самом деле его залитое потом лицо свидетельствовало об общем разочаровании и смущении.
— Кит, ты расстроен.
— Да все вы одинаковы, мать вашу так и разэтак! — сказал он и с выдающейся проворностью снова скрылся в дверях паба, зная, что Гаю не достанет мужества за ним последовать.
Двумя часами позже, когда Кит шаткой походкой шел вслед за Клайвом вниз по Ланкастер-роуд, чтобы в последний раз заглянуть к Триш Шёрт, он вспоминал то, что Ники говорила ему тогда («Он богат?.. Тогда у нас с тобой будет одно дельце. Денежное!»), и яростно пытался найти какой-нибудь способ продать ее Гаю Клинчу.
— Я обрел форму как раз тогда, когда мне это понадобилось, — сказал Кит. — Всегда становлюсь хорош, когда нужно. Покуда, Тони, я сохраняю самообладание, мне никто не страшен. Никто из тех, кто не так силен в метании, как я. В день игры меня ничто не отвлечет — ни милашка, ни выпивка. Ни в коем разе. Я просто хотел бы поблагодарить тебя и всех зрителей за неоценимую поддержку. Болельщики — это в дротиках самое главное.
«Кит, ты известен своими великолепными концовками», — произнес голос, который был… который был — чем? Который был ТВ, грезами наяву, частной культурной жизнью, обучением чтению и письму, жизненными благами. «Мистер Напоследок, мистер Финиш — так, я слышал, тебя называют?»
— Да, Уильям, это именно так, — сказал Кит. — Но я и еще поработал над собой. Сегодня Кит Талант предстает перед вами в переработанном издании. Улучшенном. Сегодня он — еще более совершенный дартист. Но ты ведь знаешь тех, кто обожает поговорку: «Тройные — зритель пленник, двойные — море денег». Или так: «Тройные — зритель набок, двойные — куча бабок». Можно завладеть всеми максимумами, всеми стосороковками[33] на свете, но если ты не в состоянии с ними расправиться, не в состоянии упорствовать до самой смерти…
На несколько минут Кит закашлялся. Он не участвовал в телепередаче или чем-то в этом роде. Вовсе нет: гараж и пронизанные пылинками лучи рассвета. Он, грузно развалившись, сидел на картонной коробке. Поза его выражала утомленность и озабоченность безрадостными мыслями. Дин только что сообщил ему по телефону обескураживающее известие. Угадай, мол, кто возглавляет вторую подгруппу на выход в финал «Лучников-Чемпионов». Чик Пёрчес! Чик Пёрчес, которого Кит ненавидел лютой ненавистью. Чик, самое имя которого во рту у Кита имело привкус больничной стряпни. По правде сказать, Кит и выглядел, и чувствовал себя весьма погано: его ломало сильнейшее похмелье, словно бы бельмами затмевавшее ему взор… И не то чтобы слишком уж долго проторчал он у Триш Шёрт. Клайв все еще обнюхивал кладовую, подыскивая себе местечко, где удобнее было бы прилечь, когда Кит, спотыкаясь, пошел оттуда прочь. Он, однако, остановился в «Голгофе», чтобы спокойно поразмыслить над стаканчиком-другим «порно». А позже, уже около пяти, вернулся к Триш Шёрт. С другой стороны — в противовес этому, — туда он больше не пойдет. Ни в коем разе.
Чувствуя, как в горле першит от пыли, он блуждал по гаражу воспаленным взглядом. Закурил очередную сигарету. На бутылки с выпивкой, стоявшие на верстаке, Кит смотрел теперь с презрением и брезгливостью. Хотя обычно он находил, что в такое время (было десять утра) весьма неплохо выпить стаканчик-другой водки для восстановления сил, — но сегодня не выпьет ни капли. Только не сейчас. Уж будьте спокойны. Вплоть до пятницы — сухой закон. Переходим на лимонад. Приближался матч, ему предстояло метать дротики, притом на выезде, в Брикстоне, в «Пенистой Кварте», да-да, в брикстонской «Пенистой Кварте», — а он, по мере того как старел (подобно планете, он старел с необычайной скоростью), все больше осознавал, что игра его любимая — любовница крайне суровая. Взять хотя бы это утро. Метнуть дротик? Да он не смог бы его удержать. Не сумел бы даже
