Лондонские оборотни - [33]

— Я Моруэнна, — ответила она терпеливо. — Пожалуйста, не бойся. Я приду к тебе снова, прежде чем мистер Харкендер решит тебя забрать. Мы твои друзья, и мы защитим тебя от опасности. Будь готов, Габриэль, теперь мы придем за тобой очень скоро, обещаю тебе.

В ее словах было такое загадочное очарование, такое дивное волшебство, что он страстно захотел ей верить, и поверил. Но при этом он понимал, то многое, чего она ему не отрывает, еще более загадочно и необыкновенно. Он страстно желал пойти за ней прямо сейчас, потому что она была так красива и таинственна, но тоненький голосок сомнения внутри него, останавливал. Это был не демон, а его собственный внутренний голос. Возможно, шептал этот голос, она послана к нему как раз потому, что так красива, и что ей невозможно отказать.

— Я буду готов, — пообещал он, хотя в горле у него все еще оставался комок, из-за которого обещание прозвучало нетвердо.

И она исчезла так же внезапно, как появилась. Как будто повернулась кругом и пропала за потайной дверцей во тьме. Но, когда он поглядел в другом направлении, где на миг полная луна осветила клочок голой земли, он увидел что-то большое и очень светлое, скользящее прочь легко и естественно.

Это могла быть только бродячая собака, потому что даже Габриэль Гилл знал, что в Англии нет волков, кроме, может быть, Лондонских оборотней.

4

В ту ночь он крепко спал в своей жесткой холодной и влажной постели, и его посещали удивительно странные и очень яркие сновидения. Совсем недавно такие грезы стали для него делом обычным, и он считал, что таким способом его внутреннее око совершенствуется и упражняется в силе видения, постепенно становясь все зорче. Он быстро понял, что не все вещи, которые показывает его внутренний взор, реальны в точном понимании этого слова. Например, странные видения, вроде того, которое он сегодня разделил с сестрой Терезой, были болезненным порождением надежды, гордости, ужаса или тревоги. Но Габриэль был уверен, не все видения внутреннего ока были в таком роде. Чаще он, видел события и людей в их настоящем свете, и точно знал, что происходило прежде или происходит прямо сейчас, пока он наблюдает. Ему всегда надо было быть настороже: только во сне это коварное и удивительное шестое чувство показывало истинное значение мимолетных впечатлений, которые он получал, бодрствуя.

Нынче ночью главным действующим лицом его сновидений был Джейкоб Харкендер, что, в сущности, его ничуть не озадачило. Он уже остро осознавал связь, установившуюся между ним и его благодетелем в миг, когда ему открылось, что Харкендер тоже один из одержимых. В то время, как физическое тело Габриэля мирно покоилось на своей жесткой постели в Приюте, его душа, навеки связанная с демоном незримыми и нерасторжимыми узами, отправилась блуждать по лабиринтам ночи.

И вот его расставшийся с телом дух оказался в престранном помещении на верху дома, дома Харкендера, как он предположил, увенчанного огромным полусферическим куполом из многоцветного стекла. Был ли в действительности у этого дома такой купол, Габриэль не знал, но необычная загадочная комната была так реальна, что он не усомнился в ее существовании. Под куполом, строго под центром сферы, стояло загадочное сооружение из кованого железа, назначения которого Гэбриэл не знал и даже не мог предположить. По какой-то совершенно необъяснимой причине, оно навело его на мысли о паутине, и если так, то Джейкоб Харкендер, видимо, угодил в нее, поскольку был привязан к ее ободку крепкими витыми шнурами, охватывавшими запястья. Харкендер был полностью обнажен; глаза его были закрыты, он разговаривал сам с собой негромко и мерно, как будто повторял вслух некую давно заученную покаянную молитву.

За Харкендером наблюдали другие, и одной из них была миссис Муррелл. Габриэля оказалось легче соприкоснуться с мыслями миссис Муррелл, чем понять о каких материях рассуждает Харкендер. Он улавливал непростые чувства, и его изумило открытие, что в этой невероятной путанице ее душевных движений острее всего угадывался некий род презрения.

Пол под ногами Харкендера был выложен невероятно крохотными изразцовыми плитками, образовывавшими огромную и хитрую диаграмму, в ее центре находилось сооружение из концентрических кругов, из которых и поднималась странная железная паутина. Внешний круг был окаймлен кроваво-красным мозаичным ореолом, его края походили по форме на лепестки роз, в стороны протянулись четыре отростка, подобных древесным стволам, и каждый заканчивался причудливой кроной из великого множества листьев. Далее круги делились на секции, и в каждую было вписано слово или символ. Внутренние круги были украшены более сложным орнаментом, который Габриэль разобрать не смог.

Мальчика безмерно завораживал и влек этот прихотливый рисунок, но он не смог почерпнуть никаких сведений о значении всего этого из водоворота мыслей и желаний миссис Муррелл. Видимо, Харкендер когда-то разъяснял ей значения символов, но она не очень интересовалась этим и не была достаточно внимательна во время объяснения, даже не пытаясь на нем сосредоточиться. Как обучающаяся магии, она прекрасно знала, что не подает ни малейших надежд.