Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук - [82]

Понимая, какой основательный вред репутации проистекает от разоблачений и какому серьезному риску он подвергается из-за действий российской прокуратуры, Ходорковский начал позиционировать себя как ответственного бизнесмена и попытался перепрофилировать «ЮКОС» в законопослушную компанию. В мае 1999 года олигарх внезапно посетил Вашингтон и Нью-Йорк. Он побывал на Нью-Йоркской фондовой бирже, встретился с редакторами газет и попытался отстоять публично свои деловые методы.

К концу 2000 года босс «ЮКОСа» отлично вел свою международную имиджинговую кампанию. Он понимал, что его собственные финансовые интересы сейчас требуют открытости и эффективности. По мнению Economist, он являлся «первым магнатом ельцинской эпохи, кто осознал: честный образ жизни значит порой больше, чем деньги». Он отказался от некоторых наиболее спорных аспектов офшорных схем, провел несколько операций вбелую, использовал прибыль на реинвестирование и даже начал платить налоги. Он неожиданно стал образцом корпоративной прозрачности, сделал открытыми финансовые документы, выплатил дивиденды и даже вернул деньги, по крайней мере частично, некоторым вкладчикам, которые потеряли свои сбережения, когда во время финансового кризиса рухнул «Менатеп». Он знал: надо играть по правилам, если хочешь добиться новой цели — создать компанию западного образца, входящую в списки фондовой биржи Лондона или Нью-Йорка.

В соответствии со своими замыслами он открывал фирмы в городах типа Нефтеюганска, где даже рождественская иллюминация на улице Ленина была выполнена в форме корпоративного символа «ЮКОСа» — зелено-белого треугольника. В заброшенный городишко, где в середине декабря температура опускается до минус сорока градусов, «ЮКОС» поставлял все — от новых компьютеров до питьевой воды. Компания обеспечивала органы здравоохранения и даже милицию. Опираясь на японскую модель бизнеса, здесь запретили наркотики и спиртные напитки, а рабочий день начинали очень рано.

В июле 2001 года Ходорковский разместил свою штаб-квартиру в особняке девятнадцатого века в Москве, слоган на котором гласил: «Честность, открытость, ответственность», и заявил «Нью-Йорк таймс» о стремлении к прозрачности в бизнесе. Если когда-то он отрицал, что имеет какую-либо долю в «ЮКОСе» или «Менатепе», то сейчас он обнародовал данные относительно своего контрольного пакета и опубликовал счета в соответствии с международными рекомендациями. Ходорковский взял на работу американских и французских руководителей из западных нефтяных компаний и банков и назначил известных политиков членами правления. «Он пытался прикрыть тылы», — говорил британский ученый, который хорошо знал его. Инвесторы вознаградили олигарха за изменение курса. В течение нескольких лет после 2000 года акции «ЮКОСа» шли вверх, увеличивая стоимость компании и личное состояние Ходорковского, хотя главным фактором все-таки оставался растущий спрос во всем мире на энергоносители.

Желая улучшить свой имидж за границей, Ходорковский нанял западных экспертов по пиару и щедро спонсировал консервативную группу, связанную с администрацией Буша. Он обратился в АРСО Worldwide[75], грамотную лоббистскую компанию — дочернюю фирму мирового гиганта Grey Advertising. Ей заплатили аванс в 5 миллионов долларов, ежемесячно отдавали еще 25 тысяч за дизайн и поддержку веб-сайта, а ежегодная плата составила 90 тысяч долларов.

Именно АРСО посоветовала ему создать Открытый российский фонд по модели Открытого общественного фонда Сороса. Он начал свою работу с большого праздника в лондонском Somerset House вечером 10 декабря 2001 года. Ходорковский прилетел туда из России и сказал гостям за обедом: «Я открываю этот фонд в Лондоне, чтобы продемонстрировать интернациональный характер деятельности данного фонда и создать инфраструктуру, с которой будет работать новое поколение российских лидеров. Нефть „ЮКОСа" уже оказывает поддержку различным образовательным программам в России, и я рассматриваю это как следующий шаг к установлению дальнейшего сотрудничества между нашей страной и Западом».

На той же неделе Ходорковский устроил прием в отеле «Дорчестер», название которого давно ассоциировалось с именами вызывающих пересуды иностранных магнатов и членов королевских семей. Даже великолепие чайной комнаты «Дорчестера» казалось недостаточно ярким и эффектным для Ходорковского и его презентации. Робкого бизнесмена сопро-: вождали представитель прессы и переводчик, телохранителя же поблизости не было видно. Когда Ходорковского спросили, а не чувствует ли он себя неуютно в стране, где повсюду бедность, он ответил: «Богатому человеку не очень комфортно в России».

Объявив себя «первым российским международным корпоративным благотворительным фондом», Открытый российский фонд устроил также презентацию в США, в элегантном зале Библиотеки конгресса в Вашингтоне. Мероприятие посе-. тили представители американской политической и деловой элиты, к фонду обратился Джеймс Волфенсон, президент Всемирного банка. Это, без сомнения, открывало новые и удивительные возможности. С помощью АРСО фонд привлек влиятельных людей в качестве доверенных лиц, в частности Генри Киссинджера, доктора Михаила Пиотровского, директора известнейшего государственного музея «Эрмитаж» в Санкт-Петербурге, и лорда Джейкоба Ротшильда.