Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук - [81]

Так случилось, что с позволения Ходорковского группе офшорных дочерних компаний были проданы акции двух главных нефтеперерабатывающих производственных объединений «ЮКОСа». «Менатеп» утверждал, будто не знает владельцев этих организаций, но выяснилось, что одна из «дочек» принадлежит близкому советнику Ходорковского. Мелкие инвесторы «ЮКОСа» говорили, что прибыли распыляются на анонимных офшорных счетах и что кое-кто из акционеров нанял детективов для расследования сложившейся ситуации.

Сброс акций привел к тому, что активы «Менатепа» и дальше разбазаривались. В результате иностранные банки владели 30 процентами компании, которая стоила немногим более пустой раковины.

Ходорковский и Кертис, занимаясь сложными офшорными операциями, не учли возможности появления лиц, бьющих тревогу. Одним из них была Елена Коллонг-Попова, русская, живущая в Париже, которая с 1996 года работала на «Менатеп», занимаясь еще одной сетью офшорных счетов.

Коллонг-Попова, когда-то вышедшая замуж за полковника КГБ, попала в «Менатеп» после вечеринки для русской бизнес-элиты в 1995 году в Сен-Тропе. Она утверждала, что управляла двадцатью — тридцатью компаниями, зарегистрированными на ее имя, в Швейцарии, в Люксембурге, на Британских Вирджинских островах, на Сейшелах, в Панаме, на Багамах и занималась трансферами на сумму около 150 миллионов фунтов стерлингов в год. Некоторые из транзакций вроде бы проходили через расположенные в Лондоне британские и американские банки.

Работа над тем, что кто-то назвал «задворками улицы мировых финансов», также принесла плоды: гламурный образ жизни. «Я могла бы купить английский футбольный клуб, — шутила Коллонг-Попова. — Моя жизнь напоминала телесериал „Даллас". Я все время летала на частных самолетах: то на Карибы, то на Сейшелы, то на остров Мэн. Жизнь протекала в отелях класса люкс, в дорогих ресторанах. У меня была куча наличности, чтобы давать взятки нужным людям. Не могу вспомнить, сколько жемчужных ожерелий (по 80 тысяч фунтов за нитку) я купила, чтобы ублажить жен тех, от кого мы зависели».

Подобно тем технологиям, что используют шпионские сети и террористические группы, сложная сеть компаний связывала «Менатеп» и «ЮКОС». Они управлялись разными людьми, и каждая предусмотрительно находилась на некотором расстоянии от другой, чтобы сохранять секретность. «Это походило на большой блочный дом, где много квартир, но у каждого есть свой ключ и каждый занимается своими делами на своей территории», — привела очередное сравнение Коллонг-Попова. Эта сеть показалась на поверхности только во время расследования, которое вели французские власти, когда вскрылось то обстоятельство, что огромное количество денег перемещалось на банковских счетах Коллонг-Поповой.

Во время проведения расследования относительно «ЮКОСа» ее попросили приехать в Москву для дачи показаний, но она отказалась, опасаясь за свою безопасность. Пытаясь обелить свое имя, Коллонг-Попова в августе 2003 года отправила в российскую прокуратуру посылку с документами, в том числе и корпоративные бумаги, торговые отчеты, выписки с банковских счетов за период с 1996 по 2000 год.

Кроме того, что несколько миллиардов, которые были вывезены из России и осели на иностранных банковских счетах, образовавшись в результате уклонения от уплаты налогов, огромное количество денег как будто растворилось в трансферах, телефонных документах экспорта-импорта, накладных на нефть и других механизмах, что явилось следствием деятельности высокодоходной компании, составляющей костяк российской экономики. Имеются даже свидетельства о разграблении международных кредитов со стороны МВФ под благовидным предлогом оказания помощи рублю. По мере того как разрасталась его бизнес-империя, Ходорковский хотел приобрести политическое влияние, чтобы защитить свои интересы после прихода к власти Путина. «Мне хочется плакать, когда Борис Березовский рассказывает о группе людей, имеющих стопроцентное политическое влияние, — сказал Ходорковский в 2000 году. — Если бы у нас было хотя бы десять процентов того политического влияния, о котором говорит Березовский, мы бы никогда не позволили правительству установить непосильные налоги, которые сейчас существуют в бизнесе». Его собственное влияние на Кремль падало. Он имел огромную значимость для министра топлива и энергетики во времена ельцинского режима, но когда начала восходить звезда Путина, звезда Ходорковского закатилась.

В создавшейся ситуации, не собираясь подчиняться давлению Путина, Ходорковский обратился к иной тактике. Сейчас он понимал: чтобы «ЮКОС» стал глобальной энергетической компанией и был привлекателен для иностранных инвесторов, ему самому нужно подчистить свою деловую репутацию. Нужно отдать ему должное: он не пытался отрицать сомнительное деловое прошлое. «Мы начинали как бароны-грабители, но вы должны понять, что правила в те времена были жестокими; мы изменились, став более похожими на то, что от нас ожидали, — сказал он в декабре 2001 года. — Не думаю, что я действительно нарушал закон, но мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что над законом и за его пределами есть также и этические нормы».