Лондон - [31]

Марбл-арч

В парк ведёт много красивых ворот и калиток. Кроме главных ворот — Гайд–парк–корнер–скрин, особенно известна Мраморная арка — Марбл–арч, стоящая у северо–восточного угла парка. Это монументальное сооружение с тремя проездами, с колоннами и рельефами, прототипом для которого послужила римская триумфальная арка Константина, было задумано Джоном Нэшем. Первоначально арка замыкала двор перед Букингемским дворцом. Когда же Блор закончил строительство нового дворцового корпуса, арку передвинули к Гайд–парку. Позднее, в 1908 году, из‑за сильного движения транспорта угол парка пришлось срезать, и с тех пор Марбл–арч оказалась самостоятельно стоящей посреди площади.

Из всех лондонских парков Гайд–парк наиболее тесно связан с жизнью города, его историей. Может быть, в этом сыграли роль его гигантские размеры (250 га вместе с Кенсингтон–гарденз), удобное местоположение и то, что он был открыт для публики раньше, чем другие королевские парки, — ещё в 1637 году, то есть накануне английской буржуазной революции. И может быть, именно потому Гайд–парк кажется самым английским из лондонских парков. Сотни людей, отдыхающих прямо на газонах; всадники, гарцующие на Роттен–роу — аллее со специальным мягким грунтом, ещё в XVII столетии отведённой для верховой езды; ораторы на углу парка у Марбл–арч, говорящие на самые различные темы, от серьёзных, политических, до таких, как ведение домашнего хозяйства или обучение певчих птиц; многолюдные митинги и демонстрации на широких парковых полянах — все это Гайд–парк, и все это Лондон.

Памятник Питеру Пану в Кенсингтонском саду

Западнёй частью Гайд–парка, Кенсингтон–гарденз, завладели дети. Здесь, на Круглом пруду, маленькие (а иногда и большие!) лондонцы устраивают состязания игрушечных яхт, а на широкой аллее бегают наперегонки. Все это тоже стало традицией, особенно после того как в 1904 году появилась чудесная сказка писателя Д. Бэрри, место действия которой — Кенсингтон–гарденз. Главному герою этой сказки, вечно юному Питеру Пану, в 1912 году за одну ночь, как в сказке, был поставлен бронзовый памятник (скульптор Джордж Фрэмптон), полюбившийся лондонцам самых разных возрастов. Но и для тех, кто не знаком с героями сказки Бэрри, кто ничего не знает о «дорожках, которые протоптались сами собой», — потому что им скорее хотелось попасть к Круглому пруду, обещающему столько занимательных развлечений, или кто даже не догадывается о том, какое оно необыкновенное, это дерево Чекко Хьюллета, где мальчишки всегда ведут раскопки, потому что Чекко потерял здесь один пенс, а нашёл вме–сто него целых два, — и для них в Кенсингтон–гарденз найдётся много интересного. Нужно обязательно посмотреть великолепные цветники «голландского» сада перед Кенсингтонским дворцом и сам Кенсингтонский дворец, лучшая часть которого была возведена Кристофером Реном для Вильгельма Оранского в 1689—1691 годах, и расположенные во дворце редкостные коллекции Музея истории Лондона.

 Памятник принцу Альберту

Что касается памятника принцу Альберту — мужу королевы Виктории, установленному в одном из оживлённейших мест Лондона, где Кенсингтон–гарденз сливается с Гайд–парком, то он обязательно сам обратит на себя внимание своей претенциозностью и гигантскими размерами. Он был создан по проектам Гилберта Скотта в 1863–1872 годах. Высота всего памятника от уровня земли 55 метров. Несколько широких маршей ступеней ведёт со всех четырёх сторон к высокому цоколю, украшенному 178 мраморными фигурами художников и скульпторов, музыкантов и поэтов разных эпох. По углам — скульптурные группы, олицетворяющие ремесла и науки. На цоколь поднята пятиметровая бронзовая, золочёная фигура принца, а над ней, опираясь на тонкие пучки гранитных колонн, возвышается каменный балдахин, украшенный мозаиками и увенчанный готическим шпилем. Археологическая тщательность в воспроизведении средневековых архитектурных и орнаментальных мотивов сочетается здесь с ярко выраженным стремлением к внешней эффектности и парадности, при полном, однако, отсутствии должной монументальности. Этот памятник явился, пожалуй, наиболее пышной и дорогостоящей иллюстрацией тенденций, характерных для официального искусства викторианской Англии. Весьма характерен он и для творчества Джорджа Гилберта Скотта, последователя идей Пьюджина, архитектора и археолога, необыкновенно почитавшегося в Англии второй половины XIX века, для которого основной архитектурный принцип состоял в том, чтобы «украшать конструкцию».

"Хрустальный дворец". Гравюра

Памятник принцу Альберту связан с целой группой зданий мемориального характера, расположенных поблизости, в районе Южный Кенсингтон. Они как бы представляют отдельную страницу в истории Лондона второй половины XIX века, которая начинается открытием в 1851 году на территории Гайд–парка Первой всемирной выставки. В её организации большую роль сыграло Общество искусств, учреждённое ещё в 1754 году с целью поощрения искусств, ремёсел и торговли. Главной достопримечательностью выставки оказалось само выставочное помещение — знаменитый «Хрустальный дворец», получивший известность далеко за пределами Англии. Он представлял собой огромную, расположенную террасами трёхнефную постройку с центральным трансептом, состоявшую из ажурного железного каркаса, заполненного стеклом. Дворец очень напоминал оранжерею, тем более что внутри него оставались расти два больших вяза, рубить которые было запрещено парламентом. Это сходство не удивительно, так как строителем «Хрустального дворца» был садовник Джозеф Пэкстон. Его опыт создания огромных оранжерей для заморских пальм подсказал простое и оригинальное решение. Была создана конструкция, состоявшая из однотипных, заранее заготовленных частей. Их применение давало возможность осуществить строительство в кратчайшие сроки. Здание, занимавшее около 70 ООО квадратных метров площади, начали собирать всего лишь за девять месяцев до открытия. Современники считали «Хрустальный дворец» чудом инженерного искусства. Позднее Корбюзье писал: «Я не мог оторвать глаз от этой торжествующей гармонии». К сожалению, этот «хрустальный предвестник» современных конструкций не сохранился до наших дней. После Всемирной выставки его демонтировали, потом с некоторыми изменениями вновь собрали в Сайденхемском парке, в южном Лондоне. Здесь его постигла печальная участь: он сгорел в ноябре 1936 года. Но составить представление о ранних английских сооружениях из стекла и металла можно, посмотрев существующие по сей день лондонские вокзалы, такие, как Кингз–кросс (архитектор Кьюбитт, 1851–1852) или Пэддингтон (архитектор Дигби Уайат, 1852 — 1854). Нынче их архитектурные формы покажутся бесконечно старомодными, но в своё время они вносили свежую струю в архитектуру Англии, и в частности — Лондона, и представляли разительный контраст стилизаторским тенденциям официальной английской архитектуры второй половины XIX столетия.