Лондон. Темная сторона - [50]
Да, Лондон встретил нас, как и многих других, холодно. Но разве нас это пугало? Если на душе скребли кошки и возникала тоска по дому, мы расправляли плечи, вытирали глаза (если были девчонками) или покрепче стискивали зубы (если были парнями) и начинали свою точно-ведущую-к-славе карьеру в мире искусства заново. Мы им еще покажем, нас не сломить, мы не поползем домой на брюхе, как побитые дворняги, — о нет, завтра у нас встреча со звукозаписывающей компанией, где мы будем диктовать свои условия, а сегодня перформанс на старом складе у реки, где ожидается инсталляция с участием обнаженной модели, лежащей в ванне с желе — работа самого остромодного дуэта художников, там же будет горстка напыщенных скин-панковых поэтов и парочка новых, но уже хитовых лондонских групп, собранных из осколков других лондонских групп, которые были на пике успеха в прошлом году.
Сколько таких перформансов мы повидали, всякий раз надеясь на барочный и мрачный вихрь ярких, жестких, незабываемых впечатлений и неизменно встречая вместо этого подвыпившую публику в ветхом, продуваемом всеми ветрами сквоте, где анорексичную девицу-вешалку, явно сидящую на таблетках, в ржавой тачке возили по кругу два парнишки-школьники, чьи богемные папаши наверняка в 60-х были художниками и обретались в Хэмпстеде. А знаменитости, которых мы узнавали по фотографиям в журналах, ворковали друг с другом, рассуждая об аутентичности и дерзких художественных приемах, промакивая платками сопливые накокаиненные носы и похлопывая друг друга по спине… Они всегда, всегда знали друг друга еще со школы или дружили семьями, а нас они не знали, но мы-то, Господи Иисусе, мы-то их знали, потому что мы знали, что в этом мире хоть чего-то стоит. А они нет. И до сих пор не знают. Все подобные вечера заканчивались дракой, пьяной потасовкой, вызванной нашим разочарованием и гневом при виде всех этих убеленных сединами ходячих мертвецов и их великих достижений. Как же мы пугали их, этих фальшивых лондонцев, как сотрясали их хлипкие устои. Да-да-да, все эти разговоры о насилии и вуайеризме, о волнующей жизни улиц испарялись, как испаряется маслянистая дымка над прудом со стоячей водой, когда они видели вспышку молнии — нас. Они так и не стали нас узнавать. Зато они никогда не видели наших слез.
О, это был мир притворства, фальши и ложного блеска. Пока мы разрывались на части, пытаясь добраться до истинной сути вещей, пока мы верили, что, говоря правду и истребляя ложь на корню, мы сможем освободиться сами и сделать свободным все наше племя, Лондон продолжал жить своей жизнью. Он катился вперед, словно шаткий джаггернаут, нагруженный слепыми и безнадежными иллюзиями, всеми этими маленькими манекенами, ищущими портного, который бы сделал для них ве-ли-ко-леп-ный королевский наряд, чтобы они могли устроить сумасшедшую чехарду и, быть может, ухватить маленький кусочек отраженной славы. Это был безостановочный макабрический танец, и мы сами не осознавали, до чего он нас измотал.
А потом до нас как-то в одночасье все дошло.
Сначала мы проснулись и поняли, что снова не увидим неба. Вроде бы ничего особенного, но нас наконец догнало осознание того, что мы окружены этими давящими уродливыми серыми постройками, нависающими над нами со всех сторон; и что выхлопы кондиционеров и вытяжек, выбрасывающих в изголодавшийся воздух, пердеж фастфуда, заставляют нас задыхаться. В Брэдфорде у нас над головами всегда расстилалось чистое небо, по которому катились облака, вольные и изменчивые, как пульс дикой природы. Песчаник, из которого построен город, весь маслянисто-янтарного цвета, и, когда на камень падают лучи заходящего солнца, он весь начинает светиться изнутри. Там мы живем в пламени, как на картине Тернера. А в Лондоне мы умирали от нехватки света.
Мы знали, что вслед за этим утром наступит еще один обычный лондонский день. И что же? Так и вышло. А вечером намечался мой тридцатый день рождения. Я больше уже не ребенок. Я решила закатить вечеринку. В клубе «Посольство», закрытую, только для своих. Она должна была стать достойным прощанием с моей растрепанной юностью. Я несколько часов провозилась с щипцами для волос и макияжем и теперь напоминала жрицу из Кносса. Все разница только в стыдливо прикрытой груди. Ну и в змеях — у меня они не настоящие, а вытатуированы на коже. Так проще.
Долго ли длилась моя вечеринка в этом облезлом, обитом заплесневелым красным бархатом подвале, прежде чем заявились желающие поживиться халявщики, варвары, перекрикивающие праздничный шум и нагло ржущие над нами? Много ли времени прошло, прежде чем один из них напал на одного из солдат нашей маленькой армии, и началась заваруха? Уж поверьте мне, немного. А потом были разбитые носы, заплывающие чернотой глаза, мгновенно распухающие губы и острые осколки зубов, пронзительные крики тощих от амфетамина баб, науськивающих своих затянутых в кожу мужиков «отодрать эту сучку». Эта сучка стояла в центре смерча, в окружении сверкающего битого стекла и потеков крови и думала: «Все, с меня хватит». Итак, эта сучка — которой, разумеется, была я, — схватила высокий барный табурет и, задрав его над головой, расколотила огромное зеркало возле барной стойки на миллион маленьких кусочков, чтобы не видеть своего отражения на фоне всего этого вопиющего безобразия.
Стюарт Хоум – автор нескольких романов и культурологических работ. Среди них «Вызывающая Поза», «Без Жалости», «Манифесты Неоиста/Документы Арт-Забастовки». Его романы «Медленная Смерть», «Предстань Перед Христом и Убийственная Любовь», а также отредактированные им сборники «Захватчики Сознания: Читатель в Психологической Войне», «Культурный Саботаж и Симптоматический Терроризм» также вышли в издательстве Serpent's Tail. Хоум живет в Лондоне. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Книга содержит ненормативную лексику и не предназначена для несовершеннолетних.
Стюарт Хоум (род. в 1962 г.) — автор нескольких культовых романов и культурологических работ — давно уже перерос рамки лондонского литературного андеграунда, радикального искусства и политической сцены, став таким же знаковым явлением, как и Хантер Томпсон или Уильям Берроуз. Он остался одним из немногих, кто сохранил в себе «дикий дух конца семидесятых», эпохи панк-рока, и остался верен ему в последующие годы. Аутодидактический скинхед, арттеррорист, знаменитый медиа-прэнкстер контркультуры, основатель плагиатизма, классик панк-фикшн — все эти ярлыки, приклеенные Хоуму журналистами, не дают о нем полного представления.
Банда социально амбициозных скинхедов устраивает беспорядки в лондонском арт-мире, интригами провоцируя возрождение и жестокую гибель эфемерного авангардного арт-движения. Потакая массовому читателю, «Медленная Смерть» использует непристойности, чёрный юмор и повторения во имя иронической деконструкции. Животный секс всегда нагляден, а традиционные представления о литературном вкусе и глубине отброшены ради греховной эстетики, вдохновлённой столь разными авторами, как Гомер, де Сад, Клаус Тевеляйт и культовый писатель семидесятых Ричард Аллен.
Герои романа путешествуют во времени из современного восточного Лондона в криминальные трущобы эры Джека Потрошителя. Алхимия, магические трансформации, психогеографические изыскания и проституция, вампиризм, каннибализм, некромантия — темы этого экспериментального романа, построенного и соответствии с концепцией постмодернистского анти-нарратива. В этом произведении также раскрывается истинная сущность Джека Потрошителя.
"Встан(в)ь перед Христом и убей любовь" - любопытная книга. Речь в ней пойдет о: психическом расстройстве, магии, Лондоне, еде, мыслительном контроле и - человеческих жертвоприношениях.Критики писали о романе Стюарта Хоума так: "Этот возмутительно талантливый роман - дерзкое исследование секса и оккультизма, как в качестве жизненных идеологий, так и в качестве способов высшего познания. Здесь традиционные границы между автором и критиком, фантазией и реальностью, писателем и читателем попросту уничтожаются!".
Многослойный и провокационный портрет контркультуры 60‑х, увиденный глазами девочки по вызову Джилли О'Салливан и воссозданный на основе подлинных дневников матери самого автора. Загубленная любовь рисует «эволюцию» Джилли, начинавшей в качестве 16-летней официантки в джентльменском клубе лондонского Сохо, прямиком до флирта с активистами Чёрных Пантер и тусовок с типажами вроде Алекса Трокки, Брайана Джонса и Джона Леннона в злачном антураже наркотического угара хиппи-коммуны Ноттинг-Хилл. Это история о том, что стало с детьми цветов после того, как вечеринка закончилась.
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Если весь мир – театр, то балетный театр – это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно – и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью… или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?Этот роман не только о расследовании убийства – он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все… даже на преступление.
В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.
Загадка сопровождает карты Таро не одну сотню лет. А теперь представьте колоду, сделанную из настоящего золота, с рисунками, нанесенными на пластины серебром. Эти двадцать две карты смело можно назвать бесценными. Стоит ли удивляться, что того, кто владеет ими, преследует многовековое проклятие…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.