Логово «ВЕПРЯ» - [136]

— Работать буду один, — тут же выдвинул условие Васин. Зачем ему лишний расписной хомут, вроде погибшего Бешеного? Только чужие глаза и уши, а помощи, как правило, ни на грош! — Давай деньги и полное меню на него: где, когда, адрес и все такое прочее.

— Задаточек и адрес, — Колчак перебросил ему через стол конверт. — Конечно, дело твое, но прими совет: карауль возле дома. Рано или поздно он туда припрется…

Встреча с полковником Чуенковым произошла, как и в прошлый раз, в маленьком ресторанчике неподалеку от Трубной. Юрий пришел на нее заранее, но, к его удивлению, Виктор Николаевич был уже там — он с аппетитом обедал и радушно предложил:

— Шницель по-венски хочешь? Или предпочитаешь киевскую котлетку? Откушай, а не то отощаешь на холостяцких харчах.

— Ну, не совсем холостяцких, — присаживаясь к столу, заметил Бахарев, однако в подробности вдаваться не стал.

— Понятно, — Чуенков улыбнулся и заказал официанту безалкогольного пива, салат и шницель.

— Попробуй, прелестно приготовлено.

— А вы пока послушайте, — Юрий передал ему диктофон.

Полковник вставил горошинку наушника в ухо и включил воспроизведение, а Бахарев приступил к угощению. Прослушав запись, Виктор Николаевич вернул диктофон, покачал головой и спросил:

— Он писал и когда мясорубка началась?

— Да, я выключил запись уже во дворе.

— И как тебя угораздило?

— Видимо, люди «ВЕПРЯ» давно выпасали Зотина, — Юрий отодвинул пустую тарелку. — А тут и я заодно подвернулся.

— Думаю, тебя тоже выпасали. Смотри, майор, раз повезло, два повезло…

— Оружие бы мне! — вздохнул Бахарев.

— Не могу! Официально ты в отпуске. Погоди немного, скоро, наверное, отзову. Данные о Шатуновском любопытные, можно и крестики заработать.

— На могилку, — мрачно пошутил Юрий.

— И это не исключено, — вздохнув, согласился Чуенков.

Он закурил и глубоко затянулся. Похоже, наконец определились некоторое ключевые действующие лица в непростой пьеске, в которой опасно быть даже пассивным зрителем, не говоря уже о том, чтобы активно играть на сцене. А он раз за разом настырно вмешивался в размеренный и уже заранее предопределенный ход действия, чего ему, естественно, никак не простят. Но что оставалось делать?

Вмешивался не только он, но и Бахарев, и Петя Черняев. Юрка вон вообще едва ушел живой со встречи с фотографом, зато принес крайне интересную запись. Однако кроме интереса проку от нее пока мало, разве только появились новые имена. Но все это нужно суметь перевести в процессуальные материалы следствия — протоколы допросов с подписями и прочими атрибутами, чтобы получить возможность давить, действовать вполне официально, а не рыть, как кротам, подземные ходы. Ведь сильные мира сего в одночасье могут кровью залить кротовые ходы, обрушить их своды, поставить на выходах капканы, в которые непременно угодят те, кто рыл: они же тоже захотят спастись!

Самое любопытное, что когда это произойдет, — не дай бог, и тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! — никто ничего даже не заметит: вся скрытая война так и останется навсегда скрытой от глаз широкой публики.

Самое противное, — рано или поздно все равно придется идти на доклад к Моторину, поскольку генерала никак не удастся миновать. Даже если умудришься доложить вышестоящему начальнику, он все равно поставит в известность Валерия Ивановича. А с чем выходить наверх, если пока все на уровне разрозненных данных, догадок, подозрений и интуитивных озарений? Мозаичная картина, в которой нет целостности! Он и его люди знали, чувствовали и видели, что затевали задумавшие операцию «Караван», но для раскрытия заговора этого маловато. Никто не даст санкции на арест подозреваемых лиц, особенно если они в больших чинах: кому интересно стать предметом издевательств досужих журналистов и героем очередного громкого скандала?

— Нам нужны веские доказательства, — прервал затянувшееся молчание Чуенков. — Фото из дома Шатуновского, дискетка, запись разговора с фотографом, некоторые другие материалы — все это хорошо, но страдает пробельностью. Понимаешь? Не можем мы пока бросить крепкий мостик с одного островка на другой. Толкни нас прокуратура, и мы неминуемо сорвемся в трясину бездоказательности.

— На все требуется время, — Бахарев отодвинул пустую тарелку. — Шницель действительно хорошо приготовлен… Но, как я понимаю, времени у нас как раз нет?

— Правильно понимаешь, — кивнул Виктор Николаевич. — С одной стороны недостаток времени, с другой — нельзя проявлять слишком явную активность. Противно, когда в собственной стране работаешь, словно в чужой.

— Что нам остается? Как говорили древние: победить или умереть? Со щитом или на щите!

— Ну, помирать нам рановато, как когда-то пели во фронтовой песенке, — улыбнулся полковник. — А вот встретить Георгия Кузьмича не мешало.

— Он возвращается?

— Да, буквально послезавтра.

— Лучше его встретить с ордером на арест.

— Я бы не отказался, да кто мне его даст? — невесело рассмеялся Чуенков. — Приезжай и ты в аэропорт: прикроете меня вместе с Черняевым.

— Думаете, не вы один отправитесь встречать генерала?

— Думаю, да. Стоит посмотреть за теми, кто еще прибудет. Наружку переставить, я за это уже получил один раз вливание от Моторина. Поэтому придется собственными силами.