Логово белого червя - [15]

Казалось, ноги сами привели молодого человека ко входу на угодья фермы «Мерси»; он уже собирался направиться к усадьбе, как вдруг заметил осторожно двигавшегося в тени деревьев негра. Через его руку безвольно свисали, словно грязные тряпки, только что увиденные Адамом останки змей.

Во дворе фермы работали несколько крестьян, но Мими среди них не оказалось. Адам побродил какое-то время у ограды, надеясь, что она все же выйдет, но потом, потеряв надежду, медленно направился домой.

Однако его ждала еще одна встреча — на сей раз с леди Арабеллой. Однако прекрасная дама была чем-то настолько разгневана, что пролетела мимо молодого человека, даже не заметив его, несмотря на приветственный поклон.

Вернувшись в «Лессер-хилл», Адам первым делом направился в сарай, где хранился ящик с мангустом. Он решил продолжить начатую накануне охоту на змей возле древней могилы. На сей раз змей оказалось еще больше: за полчаса зверек убил целых шесть. Затем, подождав немного и убедившись, что новые змеи пока не выползают, Адам счел, что для одного дня и это неплохо, и решил вернуться домой. Мангуст к тому времени уже настолько привык к своему хозяину, что Адам посадил его на плечо. Почти сразу же он увидел идущую ему навстречу даму, в которой тут же узнал леди Арабеллу.

Едва они поравнялись, как мангуст, до этого момента ласковый и добродушный, словно котенок, внезапно пришел в ярость, распушил шерсть, и, прежде чем Адам, ошарашенный странным поведением своего любимца, успел что-либо сделать, зверек соскочил с его плеча и бросился вдогонку за прошедшей мимо леди.

— Берегитесь! — крикнул Адам. — Он может вас покусать!

Леди Арабелла с надменным видом лишь слегка ускорила шаг, и тут мангуст яростно бросился на нее. Сэлтон рванулся к ней на помощь, сжимая трость — единственное оружие, каким располагал. Но не успел он добежать, как леди выхватила револьвер и выстрелила в зверька. Первый же выстрел уложил его наповал, но она продолжала палить в маленькое тельце в упор, пока не израсходовала все патроны. Теперь от прежней холодности и надменности не осталось и следа: лицо леди искажала гримаса слепой ярости и жажда убийства. Адам, не зная, как поступить, ограничился тем, что приподнял шляпу, то ли извиняясь, то ли прощаясь, и поспешно зашагал к «Лессер-хилл».

Глава VIII ТЕНИ МИНУВШЕГО

За завтраком сэр Натаниэль заметил, что Адам чем-то расстроен, однако не стал его ни о чем расспрашивать. То, что «молчание — золото», старикам известно куда лучше, чем молодежи. Поэтому после трапезы он последовал за Адамом в кабинет, где тот поведал о том, что случилось утром. По мере рассказа де Салис мрачнел все сильнее, и, когда молодой человек договорил, старый дипломат несколько минут обдумывал услышанное и лишь затем сказал:

— Ужасно. Я еще не все до конца понял, но уже могу сказать: это намного страшнее даже того, к чему я готовился.

— Отчего, сэр? — удивился Адам. — Неужели смерть обычного мангуста тоже имеет ко всему этому отношение?

Его собеседник не ответил. Снова наступила тишина. Сэр Натаниэль пускал к потолку клубы дыма и что-то сосредоточенно обдумывал. Наконец он нарушил молчание:

— До этого события я приблизительно представлял себе, с чем мы столкнулись, но теперь… Мне кажется, что за всем этим стоит нечто невообразимо жуткое. Нечто, что может повлиять на нашу судьбу. Нечто, от чего зависит вопрос жизни или смерти любого из нас.

— Так поделитесь же со мной своими сомнениями, сэр, — воскликнул Адам. — Если только… если у вас нет каких-то соображений, из-за которых вы пока предпочитаете не высказывать их.

— Нет у меня никаких причин молчать, Адам. Но даже если бы и были, сейчас не время для церемоний. Думаю, что после всех этих событий нам не следует ничего скрывать друг от друга.

— Судя по вашим словам, сэр, наше положение более чем серьезно.

— Да, Адам, боюсь, что так. И потому мы должны быть предельно искренни друг с другом. Скажи, не показалось ли тебе, что происходит что-то необычное, нечто сверхъестественное?

— Да я только об этом и думаю, сэр. Но я никак не могу найти зацепку: где начало этого клубка?

— Начнем его распутывать хотя бы с того, о чем ты мне только что рассказал. Возьмем твоего мангуста: с тобой он был смирным, дружелюбным, ласковым зверьком. Охота на змей не в счет — он лишь следовал своему природному инстинкту.

— Верно!

— Вот потому нам и необходимо постичь причину, по которой он внезапно бросился на леди Арабеллу.

— Но он ведь мог напасть просто так. Следуя своему инстинкту. Он — охотник по натуре и может посчитать дичью любое живое существо.

— Может, и так. Но давай все же разберемся, на кого именно бросаются мангусты? Если некий вид животных в течение тысячелетий воюет только со вторым, вполне конкретным видом животных, то, если представитель первого вида вдруг бросается на животное третьего вида, не следует ли из этого, что он обнаружил в нем некие качества, присущие только его извечному врагу?

— Веский аргумент, сэр. Но очень опасный. Если продолжить ваше рассуждение, то напрашивается единственный вывод: что леди Арабелла — змея.

— Прежде чем делать подобные выводы, мы должны полностью удостовериться, что наша цепь рассуждений не имеет ни единого слабого звена. И проверить все возможные объяснения того, что только кажется необъяснимым.