Лодки уходят в шторм - [128]

— А где же твои сокровища? — опешил Мехти, озираясь по сторонам.

— Здесь! — Коломийцев похлопал себя по груди.

Мехти прикоснулся рукой к его рубахе, ощутил плотность бумаги за пазухой. "Сколько тут может быть? А говорят, очистил банк урусов".

— Ну, если ты все взял, пойдем. — Мехти направился в глубь леса, то и дело оглядываясь на Коломийцева.

Коломийцев ободряюще улыбался ему. Ориентируясь по солнцу, он убедился, что они действительно идут на юг, в сторону Тегерана, но потом ему показалось, что они свернули куда-то в сторону. Коломийцев смотрел в спину Мехти, на его грязную шею, поношенный, прогнивший от пота архалук и почему-то испытал необъяснимую жалость к нему. "Будь она проклята, нищета! На что только не толкает она людей! Ведь этот несчастный выдал бы меня, если б я не обещал награды большей, чем полковник. Странно, и его зовут Мехти, как моего доброго шейха. Увы, цветы и сорняки растут на одной земле…"

"Э, пусть он хоть шахскую сокровищницу обокрал, какое мне дело? — думал Мехти, оглядываясь на Коломийцева. У него гора с плеч свалилась, когда этот русский предложил вознаграждение и тем избавил его от предательства. — Зачем делать подлость? Выведу его на дорогу и получу свои честные деньги… А вдруг обманет? Что, если вместо денег — пулю в затылок? — Мехти испуганно оглянулся. — Нет, не похож на такого… Хорошо, а меня не спросят, откуда у меня такие деньги? Что я отвечу? И деньги заберут, и самого посадят. Верно говорят: зачем искать кредит, когда есть наличные?" Мехти стал незаметно сворачивать в сторону и вскоре вывел Коломийцева прямо на военный пост.

— Хватайте его, это вор! Я поймал его! — кинулся он к персидским солдатам.

Те вскинули винтовки.

"Цветы и сорняки растут на одной земле…" — с жалостью посмотрел Коломийцев на Мехти.

Из глинобитного домика вышел молодой красивый офицер, начальник поста Манучер-хан.

— Агаи забит, это тот самый урус, которого ищет серхенг Филь-заде. Я поймал его, прикажите, чтобы мне выдали награду.

— Урус? Ленкорань бежал? — по-русски спросил офицер Коломийцева, которого солдаты схватили за руки и подвели к нему.

— Я — советский посол Иван Коломийцев, — с достоинством ответил Коломийцев на фарси.

— Вы?..

— Агаи забит, а как же моя награда?

— Ступай вон! — рассердился Манучер-хан. — Придешь завтра.

Мехти покорно кланялся. Схватил руку офицера, хотел поцеловать ее, но офицер вырвал руку:

— Ступай вон, тебе сказано!

Солдаты оттеснили его, прогнали.

— Чем вы можете подтвердить свои слова? — спросил офицер Коломийцева.

— Сперва прикажите им отпустить мои руки.

Манучер-хан махнул рукой солдатам и пригласил Коломийцева в домик. Коломийцев снял рубаху, подпорол подкладку, извлек письмо Садых Хана и свои верительные грамоты.

Внимательно прочитав их, Манучер-хан приветливо заулыбался и сказал:

— Извините, агаи везир, я не узнал вас. Вы так изменились…

— А вы видели меня прежде?

— Как же! В прошлом году в Тегеране. Эй, кто там, принесите чаю! Слава аллаху, вы живы. Поверьте, персидский народ не причастен к тому, что произошло тогда.

— Знаю.

— Хотите, я расскажу вам одну легенду? Она имеет прямое отношение к вам.

— Любопытно, — ответил Коломийцев, проникаясь все большим доверием к молодому офицеру.

— Люди рассказывают, что приехал в Тегеран большевистский везир мухтар и снял себе скромное жилище с маленьким садиком. Сам везир рано утром выходил в сад и работал, как простой крестьянин. Но большевики прибыли в Тегеран в разгар лета, когда поздно сажать цветы, и их сад выглядел хотя и чистым, но бедным красками. А ведь кто не знает, что цветы — частица радости? Но вот однажды везир выходит в сад и видит, что за ночь сад стал неузнаваемым: деревья подстрижены, дорожки посыпаны и подправлены, газоны блестят свежестью, а по их зеленому ковру ласково пестрят узоры новых цветов. Удивился тут везир и спрашивает садовника, что за чудо произошло? А тот разводит руками и улыбается: ничего не знаю…

Слушая Манучер-хана, Коломийцев кивал головой, а когда тот закончил, сказал:

— Но это быль, а не легенда! Откуда вы знаете об этом?

— Старый садовник — мой отец, — улыбнулся Манучер-хан. — А я был среди тех, кто помог ему убрать скромный сад вашего посольства… Да, но что же я вас одними разговорами угощаю? — спохватился он. — Вы, вероятно, голодны, а чай только развивает аппетит.

— Не беспокойтесь, Манучер-хан, я завтракал. Спасибо за чай. Лучше скажите, как вы намерены распорядиться мной?

— Аллах смилостивился над вами, когда этот негодяй привел вас на мой пост.

— Его нетрудно понять…

— Однако вам нельзя задерживаться. Я провожу вас под видом задержанного на тегеранскую дорогу, а там пробирайтесь сами.

— Да вознаградит вас аллах.

Манучер-хан, Коломийцев и двое солдат-"конвоиров" прошли лесом и вышли на дорогу, ведущую в городок Сари. Оттуда Коломийцев должен был один направиться в сторону Тегерана. Но едва они добрались до местечка Ашрафе, как путь им преградили офицер и солдаты военного поста. Офицер вручил Манучер-хану телеграмму. Он прочел ее и переменился в лице. Недобрые предчувствия сжали сердце Коломийцева.

— Что за телеграмма? — спросил он.