Лодка за краем мира - [100]

– А ты думаешь, мы туда придем, и там нас встретят с распростертыми объятьями? – вдруг надулась Эмма. – Мне кажется, это авантюра, и мы зря сюда…

– Ну, Эмма, я не собираюсь устраивать подвиги и лезть на рожон. Просто посмотрю.

– А мне кажется, что лезть в шахту это глупость, – и она замолчала, поправляя рюкзак.

– Идем, обсудим потом, – Макс не стал дожидаться ответа сопротивляющейся девушки.

Углубились на несколько сотен метров. Проход был широк и почти сух, вход в шахту остался далеко позади, по стенам тянулся бесконечной гармошкой ряд старых железных тюбингов. Из темноты свет фонаря выхватил две брошенные и уже проржавевшие вагонетки, кто-то перевернул их набок и скинул с путей узкоколейки. Молодой человек подошел к полуистлевшим ящикам и стукнул ногой по днищу одного из них. Внутри заверещало, оживленно захлопало в замкнутом пространстве, напуганное ударом, а потом сгусток крыльев больно хлестнул его по лицу, по шее. Что-то несильно ударило его в грудь, в руки, выбивая прочь спасительный источник света.

– Ложись! – успел крикнуть он. Над головой вращаясь затрепетала темная масса тел, перепончатых крыльев, напугано устремляясь в черную даль туннеля. Бленда Эммы тоже свалилась на землю, откатилась к стене, тускло отблескивая и почти не освещая ничего, кроме фрагмента на каменном полу. Когда все стихло, Макс дополз до брошенного девушкой фонарика, отбрасывающего зловещий свет на покрытые мхом и паутиной болты тюбинга.

– Эмма, ты в порядке? – он посветил в туннель, где должна была быть девушка.

Никто не отозвался. Он встал, пробежал лучом по стенам, по опрокинутым вагонеткам. Вгляделся в темноту: свет от фонаря пропал.

– Эмма, отзовись, ты где? – он повернулся в сторону, где она должна была. Куда она могла подеваться? Волнение внутри нарастало, сердце застучало тревожную мелодию.

– Ааааа, – раздался крик сзади, кто-то ударил его в спину. Макс отпрыгнул, инстинктивно уворачиваясь, но неудачно сгрупировался. Нога попала в выбоину на полу, и он с шумом завалился на бок. В лицо, ослепляя, ударил яркий луч.

– Сдавайся, бледнолицая собака! Вожди племени подземных гномов будут судить тебя за покушения на наши богатства! – Эмма засмеялась, опуская фонарик. – Страшно? Испугался?

– Что за глупости, ты что тут устраиваешь?! – он встал, отряхиваясь. – Это же шахта! А ты играешься, как маленький ребенок. Что за несерьезность?!

– Заворчал, заворчал! Я просто хотела пошутить, – в темноте ее лицо казалось совсем еще детским.

– Эмма, так нельзя! Я из-за тебя чуть ногу не вывихнул!

– Ой, милый, прости, пожалуйста! Я тебе сделала больно! Какая нога? Она в порядке? Точно в порядке? Не ругайся на меня, я больше не буду, правда, больше не буду! – Эмма виновато заглядывала ему в глаза.

– Ладно, но больше никаких шуток. Идем.

Примерно через километр добрались до основного вертикального ствола. Подъемники были разобраны и заварены, лишь несколько толстых металлических канатов уходили в бездонную пропасть. Макс осторожно подошел к краю, посветил фонарем вниз, но свет таял в глубокой темноте рукотворной бездны.

– Придется спускаться вниз. Я забью крепеж в стену, и по веревке будем спускаться вниз. До следующей горизонтальной шахты метров сорок. Я думаю, пять-шесть переходов – и доберемся до нашего уровня.

Эмма дотронулась до его щеки:

– Макс, давай не пойдем. Мне что-то совсем не хочется. Вдруг мы сорвемся вниз?

– Ну вот, ты же сама уговаривала меня сюда поехать, – он отстранил ее руку.

– Да, но теперь мне почему-то страшно. Мы же даже не знаем, что там внизу… – запросила она жалобно. – Ну, пожалуйста…

– Ну, что-то напугалась совсем, я же с тобой, – обняв за плечи, он прижал ее к себе. – Пойдем, ты смелая, у тебя все обязательно получится. Ты же сама хотела узнать, кто они, и что это все значит.

– Но мы же обычные люди, а это целая организация. Как мы можем противостоять им?

– Эмма, мы не будем противостоять, мы просто узнаем, кто это – и вернемся назад – тихо и незаметно. Ничего не бойся.

– Ладно, но только очень аккуратно. Я, правда, очень боюсь, – ответила она.

На спуск до отметки минус двести девяносто метров ушло несколько часов. К концу перехода, измотанные продолжительным спуском, с не разгибающимися ладонями, решили остановиться на долгожданный привал. Стоянку организовали в маленьком закутке, вырубленном прямо в скале, похоже, бывшем когда-то трансформаторной комнатушкой. Она была давно заброшена, покрыта слоем серой пыли, лишь из стен торчали разлохмаченные обрубки толстых кабелей. Зажгли свечку, приладив ее к стенному уступу. Без электрического света стало заметно темнее, свечка горела тускло-желтым, ровным, без треска, светом, чуть освещая клеть на пару метров вокруг. Макс расстегнул рюкзак, достал банку консервов, складной нож, вогнал лезвие в крышку. В воздухе повеяло запахом тушенки с перцем.

– Ой, как вкусно пахнет, – Эмма села рядом, глядя, как он открывает банку, достала хлеб с сыром и открыла термос с кофе.

Ели, не торопясь, смакуя удовольствие от еды и питья, молчали. Только иногда переглядываясь друг с другом.

– Сколько времени сейчас? – спросила она, покончив с едой.