Лодка - [16]

Мы карабкаемся по лесам к корме. Можно ясно представить себе план лодки в разрезе. Продолговатый стальной цилиндр вмещает в себя двигатели, аккумуляторы и экипаж. Этот цилиндр со всем своим содержимым весит почти столько же, сколько и вытесняемый им объем воды. Перед нами лодка типа VII-C, такая же, что и наша. Я вспоминаю: длина 67 метров, ширина 6,1 метра, водоизмещение 764 кубических метра на поверхности и 865 кубических метров в погруженном состоянии — очень незначительная разница. У лодки очень немногие части выступают над водой, в среднем на 4,8 метра. В среднем потому, что эта величина в действительности переменная. Ее можно менять с точностью до сантиметра. Указанная высота соответствует вытесненным 660 тоннам воды, когда лодка находится на поверхности.

Помимо лодок нашего типа, есть еще модель II водоизмещением 275 тонн и IX-C водоизмещением 1100 тонн на поверхности и 1355 тонн под водой. VII-C является боевым кораблем, наилучшим образом приспособленным для действий в Атлантике. Она может быстро погружаться и обладает замечательной мобильностью. Ее радиус действия составляет 7900 морских миль в надводном положении при ходе в 10 узлов, 6500 морских миль при скорости 12 узлов. 80 морских миль в погруженном состоянии при скорости 4 узла. Максимальная скорость в надводном положении 17,3 узла и 7,6 узла — под водой.

— Их корме тоже досталось. Ударил тонущий транспорт! — орет мне в ухо шеф.

Повсюду на треногах расставлены юпитеры. Куча докеров молотами выправляет вмятины. Ничего серьезного: это лишь часть внешней обшивки, которая не должна выдерживать давление толщи воды.

Лишь часть того, что в действительности является ядром лодки — цилиндрический корпус высокого давления, — можно рассмотреть в ее средней части. На корме и на носу этот корпус скрыт под тонкой внешней оболочкой, которая превращает раздутую глубоководную рыбину в низко сидящее в воде судно, когда та поднимается на поверхность за глотком воздуха. По всей длине лодки эта внешняя оболочка испещрена отверстиями и прорезями, через которые в пространство между ней и настоящим корпусом попадает вода, необходимая для погружения. Иначе этот легкий камуфляж был бы смят весом воды, как картонная коробка.

Вес лодки регулируется с потрясающей точностью посредством дифферентных и балластных цистерн. С помощью системы резервуаров, часть которых расположена снаружи, а часть — внутри корпуса высокого давления, лодку можно поднять достаточно высоко над поверхностью воды для ведения надводных действий. Резервуары с топливом также находятся вне его.

Внизу одной из балластных цистерн я вижу кингстоны, которые остаются открытыми все время, пока лодка находится на поверхности. Балластные цистерны, как воздушные подушки, удерживают лодку на плаву. Если из них выпустить воздух через клапаны, расположенные сверху, то через кингстоны внутрь хлынет вода. Сила, удерживающая лодку на поверхности, исчезает, и та погружается.

Мой взгляд скользит вдоль корпуса лодки. В том месте, где он заметно расширяется, находится топливная емкость. Это отверстие — заборник воды для охлаждения дизелей. Где-то здесь должны быть цистерны погружения. Они выдерживают глубоководное давление так же, как дифферентные и балластные цистерны.

Рабочий принимается ожесточенно молотить по какой-то заклепке.

Командир подошел к корме. Он показывает вверх: винты лодки скрыты деревянными лесами.

— Действительно досталось, — замечает Старик.

— На осях винтов — поставили — новые подшипники из бокаута[9], — орет шеф. — Вероятно, шум был из-за них — атака подводными бомбами.

Сразу над винтами виден люк кормового торпедного аппарата. Еще выше, примерно посередине, из плавных обводов борта высовываются плоскости кормовых гидропланов, похожие на обрубленные крылья самолета.

Меня едва не сбивает с ног рабочий, забрызганный с головы до пяток краской. Он держит здоровую кисть, насаженную на длинную рукоять швабры. Пока я жду Старика, он начинает красить днище лодки снизу серой краской.

Когда мы подошли к наполненному водой шестому доку, командир еще раз сворачивает в сторону, направляясь к лодке, пришвартованной у правого причала:

— Вот лодка Кремера, в которую было прямое попадание авиабомбы.

У меня в ушах все еще звучит голос Кремера, рассказывающего эту историю:

— Как только поднялись на поверхность, увидел самолет. Открывается бомбовый люк, и прямо на мостик летит бомба. Я машинально отшатнулся, чтобы она не попала мне в плечо. Эта штуковина врезается в ограждение мостика, но не прямо, а под небольшим углом. И вместо того, чтобы взорваться, просто разлетается на куски. Блеск!

Командир со всех сторон осматривает боевую рубку, причудливо закрученную полосу металла, которую бомба оторвала от обшивки башни, поврежденный волнорез. Часовой с лодки, закутанный от холода, приближается и отдает честь.

— По правде говоря, его дух уже неделю должен был бы летать в белом саване над волнами.

Восьмой док также заполнен водой. На ее поверхности играют мерцающие блики.

— Наша лодка, — говорит шеф.

В полумраке бункера корпус лодки едва заметен на воде. Но на фоне светлой стены ее очертания, поднимающиеся над низким причалом, выделяются более четко. Верхняя палуба лежит едва ли не в метре от маслянистой, отвратительно пахнущей воды. Все люки еще отдраены. Я оглядываю лодку от носа до кормы, как будто хочу запечатлеть ее образ у себя в памяти на всю оставшуюся жизнь: плоский деревянный настил верхней палубы, непрерывно тянущийся до самого носа корабля; боевая рубка, ощетинившаяся приземистыми зенитными пулеметами; плавно понижающаяся корма; стальные тросы сеточного ограждения с вкраплениями фарфоровых изоляторов, тянущиеся от башни и вперед, и назад. Во всем чувствуется простота. Модель VII — самый подходящий для моря корабль.