Лодейцин - [2]

– То есть всё это существует в реальности? – еще не веря, спросил я.

– Конечно, – ответил он. – По-твоему, все эти художники, что тени продают, квадраты да воздух хорошего настроения, им за что такие гонорары? Да вот за это самое. Ну, еще за проституток.

– Что?!

– А ты думал… Всё есть, поверь мне. Такая искренняя любовь, только плати успевай.

– Так ведь…

– Ну, бывает и от души, кто же спорит. Это жизнь.

В тот день я ходил и натыкался на стены.

Через пару лет отец снова зацепил эту тему:

– У меня был друг, – рассказывал он, утопая в кресле с коктейлем в руке, – он умер недавно. Всю жизнь работал барменом и одновременно писал философские стихи. Судя по пожертвованиям, был гениальный поэт, – тут папа расплылся в иронической улыбке. – Как-нибудь напомни, дам пару его вещей почитать. Из лучшего, так сказать. Гм!

Глава 2

Спасение Адама Клинцерена

Мой далекий потомок Захар Весенник во время войны служил пилотом и однажды поучаствовал в спасении своего сослуживца Адама Клинцерена. Захар на склоне лет лично рассказал мне эту историю, потом я дополнил ее информацией из открытых источников, изучил и другие аналогичные случаи. То, что случилось с Клинцереном, не является единичным эпизодом, просто о таких случаях мало говорят. Сразу предупреждаю, всё закончилась хорошо, и это как раз тот случай, когда четкое следование инструкциям и указаниям искусственного интеллекта позволило спасти человека и вернуть его к полноценной жизни.

Как я уже говорил, во время войны массовое столкновение противоборствующих государств с применением всех видов оружия случилось только один раз в самом начале. Но война всё-таки шла и дальше, долгие годы, и война серьезная. Просто она велась в нейтральной зоне, между одиночными самолетами или между равными группами с заранее оговоренным количеством кораблей. Нейтральная зона между государствами была настолько широка и так тщательно просматривалась с обеих сторон, что подлететь к врагу незамеченным было невозможно. Всякие диверсии и спецоперации полностью исключались, оставался только честный бой лицом к лицу.

В тот день, о котором я собираюсь рассказать, не было групповых столкновений, только одиночные дуэли на большом расстоянии друг от друга. Адам Клинцерен участвовал в одной такой дуэли на самолете серии "Кайса-4", не самой подходящей для дуэльных боев. Адам проиграл тот бой, его кайса была сильно повреждена, но он, к счастью, успел покинуть нейтральную зону, и поэтому его не добили.

Коротко расскажу об этом типе самолетов.

На кайсы всегда ставили только химические двигатели. Если на малый самолет поставить обычный, то в бою могут повредить как сам реактор, так и его радиозащиту, которая совсем незначительная из-за малых габаритов корабля. А при повреждении защиты радиация сожжет всех находящихся на борту, даже если мгновенно заглушить реактор. Ни у кого не будет шансов спастись. Спору нет, химическое топливо тоже не подарок, их тысячи разновидностей во всех агрегатных состояниях, но оно требует гораздо меньшей защиты, и при его утечке экипаж всё-таки поборется за выживание. Это доказывает как игровое моделирование, так и боевая практика.

Кайса-4 – большой самолет среди малых, она оборудована двумя кабинами и коридором между ними. Это, скорее, даже не коридор, а небольшой салон, где можно, потеснившись, разместить четырех десантников. Самолеты этой серии проектировались с прицелом на будущие диверсионные операции, но война приняла такой характер, что своего прямого назначения эти кайсы не выполнили, их только единожды применили так при штурме Липы, но это было сильно позже.

Когда на борту только один пилот, он занимает одну из кабин и в случае ее повреждения перебирается во вторую. Именно эта задача и встала перед Адамом, когда он убегал от преследования на подбитом корабле. Обшивка кабины, где он находился, была пробита, произошла разгерметизация, но самое страшное – Адаму раздробило левую ногу почти до колена.

Он несколько раз терял сознание, его скафандр распознавал критическое ослабление жизненных функций и распылял перед его лицом бодрящую смесь, благодаря которой Адам хоть как-то владел собой. Он кое-как клейкой лентой замотал дыры на скафандре, впрыснул себе обезболивающее, а потом залатал крупную пробоину в обшивке. Воздух всё равно выходил, поэтому надо было перебираться во вторую кабину, компьютер показывал, что она в порядке. Обезболивающее плохо помогало, Адам чувствовал что вот-вот снова потеряет сознание, а если и нет, то в таком состоянии не доберется до второй кабины. Поэтому он пошел на крайнюю меру и принял лодейцин.

Лодейцин – это лекарство, вызывающее психоз прославления. Название пошло от того, что, приняв его, первое, что делает пациент, это говорит: "Ну, слава богу!" – или что-то подобное. В общем, благодарит высшие силы или судьбу за избавление от страданий и сомнений. Боль проходит мгновенно, человек не перестает ее чувствовать, он сознаёт что это именно боль, но она никак ему не мешает. У него появляется ясность сознания, сохраняется рациональность мыслей и поступков, ускоряются мозговые реакции, во время решения какой-то проблемы вокруг него как будто в несколько раз замедляется время, но при этом он нормально слышит и говорит. Простым наблюдением со стороны, не проводя специальных тестов, отличить человека зараженного лодейцином от здорового невозможно.