Лобовая атака - [12]

Снова взрывы, еще взрывы. Потом рядом с Соколовым появился Логунов со своим ППШ. Он кричал что-то на ухо командиру, но тот не слышал. Логунов положил ствол автомата на бруствер и стал стрелять короткими очередями то вправо, то влево. Около него прижался Коля Бочкин с немецким автоматом в руке. Но Логунов его почему-то отталкивал в сторону. Потом чудовищный взрыв взметнул в небо бревна, блиндаж развалился и осел в клубах пыли. Алексей бросился было туда, споткнулся о ноги Бабенко и упал. Сверху ударило так сильно, что он потерял сознание.

Дышать было нечем. Алексей задыхался и скреб ногтями землю, Потом он полз куда-то в темноте, потом на него снова что-то свалилось. Лейтенант перестал видеть и слышать. «Все, – билось и пульсировало в голове, – все, конец, я убит. Мы все погибли… «Семерка», мы не уничтожили «семерку»!»

Немецкие солдаты бродили по позициям погибшего батальона, пиная ногами каски, обломки оружия. Живые командиры, русские командирские планшеты, штабные карты или сейфы им не попадались. Солдаты перешучивались, что их артиллерия так все перепахала, что здесь можно сажать русскую картошку.

Несколько живых русских все же нашли. Грязные, в рваном обмундировании, они шатались и все время падали. Один из ефрейторов поднял было автомат, чтобы пристрелить этих несчастных, но обер-лейтенант крикнул, что всех пленных следует спустить вниз к дороге. Ефрейтор тихо выругался, подозвал двоих своих солдат и велел им гнать русских вниз, к дороге.

Внизу, возле танков, остановился бронеавтомобиль, из него вышел грузный оберст[4]. Они о чем-то поговорили с обер-лейтенантом и пошли торопливо вверх к одиноко стоявшему в окопе русскому танку.

– Это он? – спросил оберст, обходя русскую машину по брустверу осыпавшегося окопа.

– Да, он стрелял до последнего, пока у него не кончились боеприпасы. Мои солдаты лазили в него, там все цело. А вот это, – обер-лейтенант толкнул ногой бутылку с бензином, лежавшую в нескольких метрах от кормы танка, – нашли под моторным отсеком. Русские танкисты просто не успели поджечь свою машину. Смею заметить, что это мужественные люди и хорошие солдаты. Они хорошо понимают, что такое долг и присяга.

– Они все погибли?

– Не знаю, тут все в сплошных воронках.

– Здесь кто-то есть! – закричал фельдфебель и побежал к танку. – Осторожнее, все сюда, там могут быть живые русские.

– Давайте отойдем, – посоветовал обер-лейтенант.

Несколько солдат вместе с фельдфебелем засуетились у полузасыпанного окопа, где под рыхлой землей, обломками досок чувствовалось шевеление. Солдаты стали разгребать завалы.

Вот появилась фигура в черном комбинезоне. Русский кашлял и начал крутить головой. Его лицо и волосы были в земле и пыли. Пленного посадили у бруствера и стали вытаскивать второго, потом под обломками появился и третий. Он тоже дышал.

– Это танкисты, – уверенно заявил подполковник. – Я думаю, что это экипаж вот этого самого танка. Им повезло, что их просто оглушило и засыпало. Но должен быть и четвертый. В русских Т-34 экипаж состоит из четверых человек.

– Вам нужны эти танкисты? – спросил обер-лейтенант.

– Нет, мне нужен только танк. Хорошо, что вы смогли захватить целый русский танк. Я вызвал тягач, он вытащит его отсюда. А с танкистами решайте сами. Вы куда отправляете пленных русских?

– Тут недалеко у Берсенево создан фильтрационный лагерь. Отправим туда. Хотя здесь почти никто не выжил.

Когда Соколов наконец откашлялся и открыл глаза, он сразу увидел свою «семерку», а за ней на краю окопа двоих немецких офицеров. Один худой и высокий, второй грузный и важный. Разглядеть форму и погоны Алексей не мог. Да и не до этого ему было сейчас. Он видел, что немецкие солдаты одного за другим вытаскивают из завалов его танкистов. Бабенко живой, кашляет. Тоже земли наглотался. Коля Бочкин головой трясет. Наверное, оглушило сильно. «Эх, ребята, мы так и не уничтожили танк, – лейтенант попытался подняться. Если броситься вперед, свалить с ног двоих немецких солдат и – к кормовой части? Там бутылка. Нет, не успею, даже спички из кармана мне достать не дадут». Потом до слуха Соколова донеслась немецкая речь:

– Есть и четвертый, господин подполковник. У него ноги были засыпаны, а сам он под танком. Может быть, под него заползти хотел и не успел.

Логунова вытащили за ноги. Лицо сержанта было рассечено, кровь засохла на щеке и подбородке. Немец что-то приказал. Танкистов, предварительно обыскав и отобрав документы, посадили у земляной стены окопа. Подошел солдат с фляжкой и подал ее Соколову. Алексей потряс, услышал, как внутри плещется вода, и протянул фляжку Бочкину. Николай отвинтил крышку и жадно припал к горлышку. Сделал несколько глотков, закашлялся и передал фляжку Логунову.

– Раз воды дали, – хрипло сказал сержант, – значит, сразу не шлепнут.

– Танк, танк не уничтожили, – зло отозвался Соколов. – Лучше бы нам умереть.

– Ну это мы еще погодим маленько. Руслана жалко, конец пареньку, не сумел отомстить.

Соколов повернул голову к остаткам блиндажа. Бревна свалились вниз, погребли под собой храброго чеченца. «Наверное, туда попал снаряд. И не похоронить его. Прощай, Руслан».