Лизочкино счастье - [2]

— Да, ваша Ведрина вздорная девочка, — согласился аптекарь. — Я ее знаю с тех пор, как она жила еще у родных и бегала ко мне за лекарством для своего больного отца. Поверите ли, никогда толком, вежливо не спросит чего ей надо, а нашумит, накричит так, что после неё долго болят уши.

— Да, все, положительно все жалуются на нее, — сказал господин в шубе.

Затем он опять посмотрел на девочку, ожидавшую лекарство, и сказал:

— Да, да, из тебя, моя крошка, вышла бы чудесная Золушка, Красная Шапочка и принцесса Босоножка. Я в этом убежден.

Девочке было очень неловко от пристального взгляда незнакомого человека и потому она крайне обрадовалась, когда аптекарь подал ей, наконец, склянку с микстурой и, приняв от неё положенную плату, кивком головы дал ей понять, что она может идти домой.

В душе девочка очень удивлялась тому, что незнакомец находит в ней сходство с Золушкой, Красной Шапочкой и принцессой Босоножкой. Слова незнакомца очень заинтересовали девочку, но спросить объяснения она не посмела.

Она знала, что Золушка, Босоножка и Красная Шапочка — сказочные лица, читала про них не раз в книжках, но почему чужой, незнакомый барин называет ее их именами, — она никак не могла понять.

А незнакомец между тем, очевидно, заинтересовался девочкой: он расспросил ее подробно об её больной матери, о том, где и как они живут, есть ли у нее родные и, вынув из кармана крошечную книжку, записал в ней подробный адрес дома, где жили девочка и её больная мать. На вопрос девочки, зачем он это делает, незнакомец сказал, что придет к ним завтра и принесет такое средство, которое, как он думает, должно будет непременно помочь больной лучше всех микстур и капель, которые она принимает.

Девочка, до этой минуты робевшая под пристальными взглядами незнакомца, при высказанном им желании помочь её маме, сразу просияла и, ласково простившись с ним, как с хорошим знакомым, еще раз поблагодарила его и аптекаря и с легким сердцем побежала домой, где ее ждала больная мать.

ГЛАВА II Больная мама. — Лизины заботы

Холод, сырость, снежные хлопья и ветер снова захватили девочку, лишь только она очутилась на улице. Но Лиза (так звали ее), казалось, и не замечала ненастья: ее занимала радостная мысль о том, что она достала, несмотря на поздний час, лекарство для мамы и, вдобавок, что-то в её душе говорило ей, что незнакомый господин сдержит свое слово и принесет обещанное средство, от которого непременно выздоровеет её дорогая мама. Незаметно добежала она до ворот большого дома и взобралась по узкой, кривой и темной лестнице на самый чердак, где они с матерью нанимали крошечную комнатку под крышей.

Отворив скрипучую дверь, Лиза вошла. Свечной огарок, воткнутый в бутылку, слабо мерцая, освещал холодную, пустую комнату с постелью, столом и двумя поломанными стульями, составлявшими единственную их мебель.

— Это ты, Лиза? — послышался слабый голос из дальнего угла комнаты, лишь только девочка переступила порог, — наконец-то ты вернулась! Мне так было грустно без тебя. К тому же я боялась, как ты доберешься в такую непогоду.

— За то, мамочка, я принесла тебе лекарство, — стараясь говорить весело и спокойно, чтобы ободрить больную мать, отвечала девочка. — Теперь тебе будет гораздо легче и кашель перестанет душить тебя. Прими поскорее хоть одну ложечку, дорогая мамочка! Увидишь, что тебе будет легче!

Лиза взяла со стола ложку, налила из принесенной склянки красноватой жидкости и поднесла к губам матери. Лекарство, должно быть, было горько, потому что Марья Дмитриевна Окольцева, — так звали Лизину маму, — с трудом проглотила его. Потом она сильно и долго кашляла, откинувшись на подушку головою и прижимая обе руки к груди. Лиза со слезами смотрела на мать, которую горячо любила всеми силами своего маленького, нежного сердечка.

Когда мама немного оправилась, девочка крепко обняла ее обеими руками и, припав своей золотистой кудрявой головенкой к её изголовью, стала тихонько рассказывать ей о встрече с незнакомым господином в аптеке и о данном им обещании придти к ним на следующее утро. Слушая лепет своей ненаглядной девчурки, Марья Дмитриевна успокаивалась понемногу и, наконец, ей стало настолько лучше, что она снова могла говорить и улыбаться.

— Ах, скорее бы мне вылечиться, Лизок, — шептали её губы, — как бы славно это было! Зажыли бы мы по-старому: я бы стала шить платья, как раньше, ты бы помогала мне… По крайней мере, не было бы постоянной заботы о том, что мы будем делать, когда деньги выйдут и нам не на что будет покупать еду и лекарство.

Последние слова матери больно отозвались в душе Лизы. С тех пор, как мама заболела, все её маленькие средства, вырученные от работы, перешли в распоряжение Лизы. Из этих денег нужно было покупать лекарства, яйца, булки и молоко для мамы. Другой пищи доктор не позволял больной.

Лиза тратила очень расчетливо переданные ей матерью деньги. Сначала девочке показалось, что этих денег достаточно, чтобы жить на них во все время маминой болезни, а там, — думалось Лизе, — мама опять встанет, будет работать и снова они заживут, если не безбедно, то, по крайней мере, без особой нужды. Но мама не поправлялась, а деньги уменьшались и уменьшались с каждым днем в маленькой шкатулке, где их прятала Лиза.