Лия Кирсанова и лира Потерянного берега - [2]

— … тот день, — академик Салганцев устремил свой взгляд на небосвод, — стал ночью. Чёрные тучи заволокли небо. Разразился гром, дожди лили не переставая. На мгновенье я подумал, что земля уходит из-под ног. Я отправился посмотреть, что же всё-таки произошло?..

… ночь чернее, чем ночь. Молнии освещали землю, но только на время. Зелёная листва облетала с деревьев, словно заранее готовясь к зиме. Холодные ветра носились по острову Аларите, срывая крыши домов, и закручивая обломки в «танце урагана». Жители воздержались от походов в такую погоду. Никто из них уже и не помнит: когда так бушевала природа? Молнии старались задеть каждый дом, но жители оказались хитрее. Они нацепили прорву охраняемых заклинаний, и сейчас тихо сидели в своих жилищах, пережидая разбушевавшуюся погоду.

Академик Салганцев Аксен глава Академии, рассекал воздух на летающем транспортном средстве. Транспорт представлял собой ковёр-самолёт. Вышеупомянутое средство передвижения, было «подарено» одним армянином, приехавшим погостить у профессора Салганцева. Дело в том, что Симаир дих Рино — он же вышеупомянутый армянин — поспорил с главой Академии, что сможет заставить лежащий ковёр в кабинете профессора летать!

Профессор не растерялся, для вида выбил ковёр, стряхнул с него невидимую миру пылинку, и передал Симаиру. Тот долго с ним возился (Салганцев насчитал около пяти дней), но так ничего и не произошло.

— Да быть такого не может! — разгневался армянин. — Летал в Англию, там получилось! Оттуда во Францию, — и там всё получилось! Приехал в Россию, — ни фига не получилось! ПЯТЬ ДНЕЙ куковал около него. Толку?! Нет, вот как не приеду в Россию, так ничего не выходит! У вас что, магия какая-то особенная?

Профессор только пожал плечами. Этому ковру, что лежал в кабинете, около двух тысяч лет.

— Раритет, — только и смог сказать Аксен. — Видишь ли, Симаир, мой дорогой друг, этот ковёр стар, как жизнь моя, вот он и ушёл на пенсию.

Армянин пыхтел, и сипел. Азиат отдал свой ковёр-самолёт господину Салганцеву, заявив, что он дал себе слово, если у него не получится «оживить» ковёр. Но мы немного отвлеклись…

Дождь бил по лицу академика. Он не обращал на это внимание, его мысли только и твердили: «Хоть бы успеть, хоть бы успеть…»

Восточные узоры — украшавшие ковёр-самолёт — светились то красным, то синим свечением. Ковёр переживал падения и взлёты вместе со своим хозяином. Поговаривают, что когда профессор проводит рукой по ковру, и тот переливается всеми цветами радуги, означает, что ковёр ему рад. И транспортное средство радо тому, что у него новый хозяин.

Под ним струился поток тёмной магии. Эта волна сметала всё на своём пути. Сила не щадила никого и ничего, оставляя за собой тёмную, широкую полосу бесплодной земли.

Аксен прибавил скорости. Его сердце билось сильнее и сильнее. Тёмная магия указывала направление, а потому академику не нужно было об этом беспокоиться.

Тёмная полоса привела его к небольшому домику около холма. Полоса окружила домик, повестив его в середину. Аксен начал стремительно снижаться. «Дом Кирсановых!» — подумал профессор.

— Но что здесь делает такое количество тёмной магии? — уже произнёс он вслух.

А вокруг дома толпилась нежить. В основном это были: зомби, вурдалаки, восставшие скелеты, и прочие падальщики. Салганцев спрыгнул со своего транспортного средства в толпу нежити. Яркая, белая вспышка засияла в ночи, как единственный фонарь на пустынной улице. Преподаватель светлой магии швырял заклинаниями направо и налево, расчищая себе путь.

Нежити же было глубоко наплевать на постороннего в их составе. Они никуда больше не шли, а просто стояли у дома. Красный свет бросился в глаза Аксену. Тот прикрыл их рукой, продолжая прорываться сквозь гниль и слизь.

Дверь была вынесена вместе с косяками. Сейчас вход в дом походил больше на груду щепок. Академик осторожно ступая на пол, пробирался внутрь. Темно. Только осколки стёкол, да щепки. Стёкла были выбиты, и по комнате спокойно разгуливал могильный холод. Салганцев поёжился, но продолжил изучать тёмное помещение. Ещё одна красная вспышка, и душераздирающий женский крик. Аксен влетел в соседнюю комнату. Его глаза округлились от ужаса. Помещение заливалось зелёным дымом. С трудом можно было увидеть в комнате разложенную по дощечкам мебель, осколки стёкл…

Разрушенный камин, который тоже был разобран по кирпичику, пятна разлившихся зелий и настоек. Дым хоть немного, но всё же освещал разрушенную комнату. На полу лежало женское тело. По нему струились тёмно-синие и зелёные сгустки магии. Женщина не подавала признаков жизни.

— Глупец! — процедил женский голос. — Я предлагала — ты отказался! Последуешь за своей жёнушкой!

Сверкнула искрящаяся чёрная молния. Её и не было бы видно, если бы не искры. Мгновенье, и тело мужчины опустилось на пол. Оно содрогнулось, и замолкло… навсегда. Языки магии окружили теперь и тело мужчины.

Аксен успел произнести заклинание, но оно не смогло помещать расправе.

— НЕТ! — крикнул академик. — Сквозиль гробиль!

Заклинание уничтожения не сработало. Маги редко произносят заклинания вслух. В основном это самые мощные, а порой даже запрещённые…