Ливонская ловушка - [20]

– Я никогда не мог соперничать с вами в риторике, ваше преосвященство, – склонил голову Иоганн. – И я обязательно обдумаю ваши слова. Но сейчас, пока я не дал тягостного обета послушания, всего несколько пфеннигов могли бы…

– Нет, – твердо ответил епископ. – Мужчина, тем более родственник самого Генриха Саксонского – извини, но я стал невольным слушателем твоего выступления перед простолюдинами на корабле – должен отвечать за свои слова. Ты питаешься на монастырской кухне, у магистра Фольквина ты получишь предусмотренное уставом ордена боевое снаряжение. Но не пфеннига более. И ты должен будешь строго следовать уставу. Рыцарский дормиторий сейчас переполнен. Поживешь пока в монастырской келье. Достойно, как подобает монаху. Никто не должен знать о наших родственных связях. Мне нужен свой человек в ордене. И помни: что бы ни предлагал магистр, правитель Ливонии я, и могу дать больше.

Глава 13. Ярмарка в Ире

На следующий день оставшуюся до Ире дорогу проделали молча. Голоса в лесу разносятся дальше, чем стук копыт. Меченосцы в поиске пропавших товарищей могли объявиться в любой момент. Больше всего Уго беспокоило исчезновение рыцаря, которого скоморох называл Рудольфом. Искать его в лесу в темноте было безнадежно, а до рассвета он мог уйти слишком далеко. Хорошо еще, что схватка их произошла не возле Мустанума или Мергеры, а в глухом лесу, где повстречаться можно было с кем угодно. Отсюда недалеко до границ воинственных куршей и земгалов. Да и коварные литвины не брезговали набегами на дальние территории, особенно когда было чем поживиться у стекающихся на ярмарку купцов. Что он сможет рассказать, если доберется до своих?

Ночью спали мало, сменяя друг друга в усиленной охране, тревожно всматривались в темноту, и на переходе не выпускали из рук оружия. У Уго разболелись натертые накануне ноги, оставшийся путь он проделал верхом. Рядом, иногда придерживаясь за стремя, легкой походкой вышагивал скоморох Вальтер – единственный в отряде, в руках которого вместо оружия была флейта и музыкальный инструмент, который Вальтер называл гитерн. После вчерашней схватки Кирьянс вернулся к своему отряду, к Уго больше не приближался, разговоров о дочери не заводил. На миг у Уго при взгляде на Вальтера мелькнула мысль о женихе для Даны, но он тут же отбросил ее как вздорную. Разве такого зятя и воина в Мергере ожидал он?

Утренний туман быстро рассеялся, над лесом поднялось солнце, воздух прогрелся, по дороге все чаще попадались знакомые приметы. До Ире добрались к полудню, когда ярмарка была в самом разгаре. На площади перед защитным земляным валом длинными рядами растянулись повозки. С них продавали дичь, напитки, орехи, мешки с мукой, зерном, копченую рыбу, мед, сыр, воск. Купцы предлагали заморские товары – пряности, неведомые лакомства. За ними были расставлены несколько шатров с мастеровыми – кузнецами, гончарами, ткачами, швеями. Прямо на месте можно было заточить кинжал или нож, подправить сбрую, подогнать по фигуре праздничный наряд. Отдельным рядом на расстеленных прямо на земле шкурах продавали украшения из кожи, дерева, кости, металла, диковинные камни и амулеты. Особую площадку занимали продавцы янтаря. Кусочки морского камня вбирали в себя полуденное солнце и сами сверкали крохотными лучиками. Бородатые купцы брезгливо ворошили кучки камней с вкраплениями насекомых или растений и скупали их целыми мешками в обмен на заскорузлые серебряные монеты или беличьи и куньи шкурки. Забор из опирающихся на крестообразные козлы березовых стволов огораживал площадку с домашним скотом.

Сам Лембит вышел встретить Уго и Кирьянса. На плечах старейшины Ире поверх белой туники была дорогая, искусно отороченная мехом по краям синяя накидка, светлые кудрявые волосы, схваченные серебряным обручем, рассыпались по плечам. Он был еще молод и не успел покрыть себя воинской славой, как его отец, покинувший недавно мир живых из-за неведомой болезни. Высокий, но не слишком широкоплечий, как большинство ливов, с мягкими, как у недавно поверженного меченосца, чертами лица, старейшина вряд ли был самым могучим воином Ире. Но в его властном взгляде было нечто такое, из-за чего многим, и не только его соплеменникам, хотелось склонить перед ним при встрече голову.

– У вас был успешный год. – Лембит кивнул на повозки с товарами. – Похоже, не только Мать охоты была к вам милостива. Сейчас, наверное, у вас хватает хлопот с вашими людьми, да и на ярмарке есть на что посмотреть. А к заходу солнца жду вас за моим столом.

– Мы придем с радостью, – принял приглашение Уго.

О Лембите говорили разное. Язык земгалов и куршей понимали многие ливы, но молодой старейшина Ире, подобно Вальтеру, знал еще и германский, мог говорить с эстами и кривичами. Два года провел в доме его отца германский монах, обучив юношу умению читать и писать. Что за послания посылал он в сопредельные территории? Для Уго каждый чужак был соглядатаем, от которого надежней избавиться так, словно его никогда в краю ливов и не было. А здесь, в Ире, по ярмарке спокойно разгуливали в странной одежде щуплые малорослые люди с узкими, раскосыми глазами, коварные кривичи с огромными окладистыми бородами, даже какие-то совсем удивительные люди из дальних стран, темные кожей, как ночь.