Литвиненко. Расследование - [38]

4.149 Что до их первой встречи в Лондоне: во время интервью с Хайятом Литвиненко дважды сообщал, что их первая встреча имела место в 2004 году. Он сказал, что Луговой был в это время в Лондоне, чтобы присутствовать на матче ЦСКА-Москва или «Спартаком» с «Челси». Луговой подтвердил (в свидетельских показаниях во время судебного разбирательства по поводу Терлука), что встреча произошла в октябре 2005 года, но он также подтвердил, что поездка совпала с его посещением игры ЦСКА и «Челси» в Лондоне. Есть несколько разных дат предположительного судебного заключения Лугового. Вероятнее всего, это было в 2001–2002 годах, и тогда эти данные совпадают с показаниями Глушкова. В распоряжении Расследования есть информация о том, что ЦСКА-Москва играли с «Челси» 20 октября 2004 года, в то время как в 2005 году эти две команды не играли, равно как в 2005 году ни разу не играли «Челси» и «Спартак». Таким образом, можно сделать вывод, что показания Литвиненко были более точными и что они встретились вдвоем в Лондоне в октябре 2004 года.

4.150 Есть и расхождения в предоставлении информации о том, как именно была организована эта встреча. Литвиненко сообщил Хайяту, что Луговой вышел с ним на связь и предложил встречу. Луговой, в свою очередь, сообщил в свидетельских показаниях, которые я упоминал выше, что именно Литвиненко первым вышел на связь и предложил встречу. С момента которой отношения между этими двумя людьми возобновились. А вопрос о том, что именно инициировал встречу, имеет лишь опосредованное значение. Я вернусь к этому вопросу в Части 9.

4.151 После той встречи Литвиненко вовлек Лугового в свою деловую деятельность, часто ссылаясь на него как на свой «московский контакт». Из показаний, которые я слышал, первый раз Литвиненко взял Лугового на деловую встречу в Лондоне в конце октября 2005 года. Затем состоялась встреча с Квирке и Накли в апреле/мае 2006, затем встреча с Рейли и Квирке в этом же году. Позднее Марина Литвиненко дала показания о том, что она встретила Лугового на торжестве по случаю 60-летия Березовского во Дворце Бленхейм в январе 2006 года. Она также отметила, что Луговой и его супруга побывали дома у Литвиненко на севере Лондона в июле 2006 года, когда она и Анатолий были в отъезде на каникулах.

4.152 Как я объяснял выше, ни Накли, ни Квирке, ни Эттью не были впечатлены юридической экспертизой, проведенной Луговым. Эттью получил и негативное впечатление от Лугового, сразу после того, как встретил его в аэропорту Хитроу в июне 2006 года. По показаниям Эттью, в момент встречи с Луговым тот ему не понравился и не вызвал доверия. Он добавил: «Я встречал множество людей из разных стран, и время от времени встречаешь людей, которые тебя беспокоят, волнуют, и Лугового в такой момент я могу описать как холодного, ужасающе холодного человека. Я не чувствовал страха или опасности какого-либо вреда. Мне просто не понравились качества человека, который сидел прямо передо мной». Эттью сообщил, что после встречи с Луговым он вернулся в офисы Erinys/Titon и рассказал о своем опыте Холмсу и Рейли. Он посоветовал коллегами не пускать Лугового в офисы и, более того, не вести с ним никаких дел. Обе эти рекомендации были игнорированы Рейли, как я уже объяснял.

4.153 Поражает то, насколько противоположное мнение Литвиненко составил о Луговом. Эттью рассказал, что Литвиненко говорил о Луговом как о «хорошем друге». Квирке сообщает, что Литвиненко говорил о Луговом как о «человеке, который мог помочь нам», а впечатления Рейли об отношениях Литвиненко и Лугового было таким: они были «в достаточной степени честны и открыты друг с другом, и им друг с другом было комфортно».

4.154 Швец сообщил мне, что Литвиненко доверял Луговому. Он вспоминает, что когда они обсуждали, доверять ли Луговому, Литвиненко сказал, что он передал Луговому копию первой версии отчета об Иванове, который составил Швец. Разговор, в том виде, как его запомнил Швец, говорит сам за себя:

«В тот момент это было опасно, потому что я знал, что это за тип, этот руский, и, главное, это было опасно, могло быть опасно, для моей сети контактов. Поэтому я сказал: ''Саша, ты понимаешь, что ты делаешь? Это может быть опасно для нас обоих'. Затем я начал задавать вопросы: а, мол, ты действительно хорошо знаешь этого парня? И он отвечал мне так подробно, как мог. В целом, сказал он мне, что знает его гораздо дольше, чем меня. Он просил не волноваться, сказал, что полностью доверяет ему, и назвал четыре критерия своего доверия. Первый: этот русский, сказал Саша, работал на КГБ, как и все мы, это хорошо, то есть мы из одной команды. Затем он сказал: я (то есть Саша сам) работал с этим парнем в русских спецслужбах. Ну окей. Третьим критерием он назвал то, что этот парень, как Саша, работал на Бориса Березовского. Четвертым критерием было то, что этот парень попал в тюрьму по делу в интересах Березовского, то есть, как и Саша, пострадал за него. Так что для Саши эти два последних критерия были решающими и побудили его полностью доверять Луговому. Саша сказал: ты знаешь, этот парень, как я, пострадал за Березовского в тюрьме, и я ему полностью доверяю. Я сказал: окей, это твой выбор, давай посмотрим, что дальше будет».