Литва: Великое княжество с королями - [23]
Первые два-три поколения литвинов под властью России можно характеризовать как пассивных борцов с российскими порядками, хотя порой этот пассив становился весьма активным. Следующие три или четыре поколения жителей бывшего Великого Княжества были глубоко охвачены новыми политическими и национальными движениями.
Вплоть до 1864 года чувства разочарования усиливала горечь трех проигранных восстаний — в 1812 году, в 1830–31 и 1863–64 годах. И в каждом из них погибали лучшие из лучших, сражавшиеся с надеждой на то, что Речь Посполитая возродится. Увы, все выходило наоборот — восстания подавлялись, репрессии прокатывались по беларуским городам и весям, а царизм лишь укреплял свои позиции.
В бывших землях ВКЛ появлялись выдающиеся лидеры.
Ромуальд Траугут (1826–1864), глава тайного национального правительства, собравшегося в Варшаве во время январского восстания 1863 года, был сыном мелкопоместного литвинского шляхтича из Брестского воеводства.
Якуб Гейштор (1827–1897), польский шляхтич, который дал вольную своим литвинским крестьянам, полагал, что восстание обречено, но все же примкнул к нему.
Антон Мацкевич (1828–1863), позже записанный в литовские[50] националисты, сражался за возрождение Великого Княжества.
Зигмунд Сераковский (1826–1864) руководил группой партизан в Самогитии.
Кастусь Калиновский (1838–1864), ныне считающийся пионером беларуской самоидентификации, выпускал нелегальную газету,[51] поднимая на борьбу население Беларуси. Все они сражались напрасно. Траугут был казнен за Варшавой, в российской крепости. Сераковский и Калиновский были казнены в Вильне.
Их мечты о восстановлении Великого Княжества умерли вместе с ними самими. В эту эпоху волнений и бунтов поэт Адам Мицкевич (1798–1855), рожденный и выросший в Новогрудке, в местах, где само название Литва и появилось впервые, посвятил горестные и красноречивые строки почившему ВКЛ. Его эпическая поэма «Пан Тадеуш» (1834 г.) имела подзаголовок «Последний приезд в Литву» и описывала жизнь села во время войны 1812 года. В колоритных красках поэт передает традиции прошлого своей родины, эпоху надежд на свободу. Адам Мицкевич писал по-польски и начинал поэму «Пан Тадеуш» строками, ставшими знаменитыми:
Boт уж ирония: «польский национальный бард» не уроженец Польши, не поляк. Это как Вильям Шекспир, живший в Дублине.[53] Но вот современные литовцы[54] считают «Адомаса Мицкевичюса» своим, тогда как беларусы считают Адама Мицкевича беларуским поэтом, вынужденным писать по-польски.
Миллионы людей, которые все еще читают эту поэзию, переводят ее, учат наизусть или изучают в школах, тем самым увековечивают наследие Великого Княжества.
17. Поле битвы — Беларусь
Оппозиция царизму после 1864 года пошла уже по другому пути. Анархисты, к примеру, делали ставку на террор. Организация «Народная Воля» привлекала добровольцев со всей Российской Империи. Но человек, который бросил бомбу и убил царя Александра II в 1881 году, был из разоренных шляхтичей из-под Бобруйска Игнатий Гриневецкий (1856–1881).
Социалисты долгое время выглядели незаметно на фоне более активных анархистов, до конца XIX века они были неотличимы и от демократов, и от не демократов. Юзеф Пилсудский (1867–1935), происходивший из семьи небогатого землевладельца из-под Вильни[55] стал лидером нелегальной Польской Социалистической Партии (PPS), провел пять лет в ссылке в Сибири. В 1918 году он же стал первым главой восстановленной независимой Польши. Пилсудский стремился воссоздать Речь Посполитую на старой многонациональной основе сотрудничества поляков, беларусов, летувисов и евреев. Достаточно символично то, что происхождение Пилсудского, его национальность были такими же, как у Игнатия Гриневецкого, убившего царя Александра II и как у главного советского чекиста Феликса Дзержинского.
В конце XIX — начале XX века подъем национального движения происходил практически повсюду в Европе. Национальные партии и общества, особенно меньшинства, боролись за свой язык, за легализацию своей национальной истории, за свою литературу. Затем они требовали уже политической автономии. И в конце концов — создания своего государства.
В этом контексте бывшее Великое Княжество представляло собой арену бурной и насыщенной событиями политической борьбы. Брутальный царский режим вызвал сильное сопротивление себе и широкое подполье. Но в результате роста сопротивления возникло острое соперничество не только между официальной властью и оппозицией бывших граждан ВКЛ, но и соперничество между самими оппозиционерами, между националистами и социалистами, а также национальным движением возрождения. Спектр различных национальных идей оказался столь разнообразен и противоречив, что не мог удовлетворить оппонентов таким образом, чтобы не вызвать конфликт между ними.
Ну, а Москва и Санкт-Петербург выращивали своих собственных русских государственных националистов, рассылая их по непокорным провинциям. Поляки казались царю врагом номер один как титульная нация Речи Посполитой. Летувисов (пусть даже католиков) и евреев царизм рассматривал в качестве предполагаемых союзников в борьбе с поляками.
От переводчикаНорман Дэвис, один из известных и наиболее цитируемых британских историков учился в колледже Святой Магдалины в Оксфорде, затем в аспирантуре Ягеллонского университета, где занимался исследованием советско-польской войны. С 1971 преподавал польскую историю в Лондонском университете. В 1981 году вышла его книга «God’s Playground» («Божье игрище») об истории Польши, а в 1984 году — книга «Heart of Europe» («Сердце Европы») о роли польской истории в её настоящем. Книга "Белый орел, Красная звезда" была впервые опубликована в 1972 году, и является его первой серьезной научной работой.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Книги завершает цикл исследований автора, опубликованных в Издательстве Казанского университета по македонской тематике. «История античной Македонии», часть 1, 1960; часть II. 1963; «Восточная политика Александра Македонского». 1976. На базе комплексного изучения источников и литературы вопроса рассматривается процесс распада конгломератных государств древности, анализируется развитие социальных, военно-политических и экономических противоречий переходной эпохи обновления эллинистических государств, на конкретном материале показывается бесперспективность осуществления идеи мирового господства. Книга написана в яркой образной форме, снабжена иллюстрациями.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.