Литерный А. Спектакль в императорском поезде - [43]

Шрифт
Интервал

Библиотека, лестница,
коридор, поворот.
Секундами перелистывается
считалка наоборот.
Вдох-выдох — шесть, пять, четыре.
Зуб на зуб — три, два, один.
Тени и часовые
вытягиваются позади.
Царь спешит, задыхается.
(Сердце зверьком в руке.)
Перчаткой, томясь, касается
крестика на сюртуке…
В столовой звенит посуда,
лакеями ставима бережно.
Шнур тлеет.
Ещё секунда.
Три четверти.
Четверть.
Бездна.

Убийство в Мариинской больнице

Фёдор Кокошкин, член Центрального комитета партии конституционалистов-демократов (кадетов) и автор закона о выборах в Учредительное собрание, был вместе с несколькими другими кадетскими лидерами арестован красногвардейцами на дому у графини Паниной 27 ноября 1917 года. Это произошло накануне назначенного, но не состоявшегося открытия Всероссийского Учредительного собрания. Ровно на сороковой день после ареста, 5 января 1918 года, больной Кокошкин и его товарищ по партии, бывший министр Временного правительства Андрей Шингарёв были переведены из сырой Петропавловки в Мариинскую больницу. Вечером того же дня состоялось отложенное после ареста кадетов открытие Учредительного собрания. В ночь с 5-го на 6-е Шингарёв и Кокошкин были убиты в больнице матросами и красногвардейцами, а Учредительное собрание разогнано.

I

Над омрачённым Петроградом
глухая ночь сочилась ядом,
вздымая дымных труб анчар,
и утыкала в небо пальцы —
как будто в амфору гончар.
И тучи, грузные скитальцы,
в бинтах, устав от непогод,
здесь свой замедлили поход,
и, развалясь, как на привале,
над Петроградом ночевали.
Ещё не кончилась война.
С обрывком «…власть…» как с бантом
модным
раскачивался над Обводным
простреленный кумач. Со дна
всплывали тёмные шинели
домов. Шёл холод по реке.
Средь мёртвой тьмы в особняке
графини Паниной желтели,
как в теремочке, окна: три
весёлых капли. В них, внутри
трёхгорлой колбы, сиротели
три человечка (тьма с краёв),
гомункулы, чудной наукой
взращённые: князь Долгорукой,
Андрей Иваныч Шингарёв
да Фёдор Фёдорыч Кокошкин
в своём всегдашнем сюртуке
(в отглаженном воротничке
головка — как яйцо в лукошке).
Усы, пенсне. Блеск стёкол весел.
В руке листок двоится. Вслух
читает первым двум. Тех двух
почти не видно из-за кресел.
Земные выступили воды
на бой с небесными. Открыть.
Он им читал проект свободы.
Он завтра будет говорить
там, в Учредительном. Пусть Ленин
поймёт: бунт жуток. Постепенен
путь конституции. Они
не знают, что творят…
В те дни
над обречённым Петроградом,
над льдистым морем, трупным смрадом
скитальцы-тучи жгли костры,
метались клочья транспарантов,
и статуи глядели с крыш
с растерянностью эмигрантов.
Да, завтра будет бой. Да будет!
Канун. Судьба. Тринадцать лет
мы ждали. И настало. Свет
мелькнул — и гаснет. Нас рассудит
последний суд. В окне черно.
Те — победили. Ясно. Но
ведь с нами правда. Червь народа
ещё не пробуждён. Во сне
шевелится он страшно — не
прикован, но и не свобода.
Вот вышли: море, цепь, скала —
но ни орла, ни Прометея.
Пустое. Бездна. Провиденье.
Полз дым по мареву стекла
сигарно-трубочным надсадом
и расплывался над сукном.
Двоился мир.
А за окном
над помрачённым Петроградом,
над зимним утром, Летним садом,
над новым окаянным днём
неслись невидимые воды,
и бились прутья непогоды
о шпили башен всех времен.
И, гол, на площади широкой
вздымался камень одинокий.
Он плыл один средь мёртвых вод
без змея и коня. Исход
свершался. Там, в ночи беззвёздной,
над сводом мира, в вышине
скакал багровый всадник бледный
на неподвижно-злом коне.

II

Тогда по площади Сенатской
прошли походкою солдатской.
Подковки по камням. Раз! Раз!
Двенадцать кожаных бушлатов.
Двенадцать кованых прикладов.
Двадцать четыре ямы глаз.
Вприпрыжку спереди и справа —
тринадцатый: троцкист Гордон,
студент, еврейский мальчик. Он,
как жребий, вытащен причудой
судьбы, из пустоты на свет.
Он их ведёт. Ему Иудой
сегодня быть. Прошло пять лет
с тех пор, как он пришёл послушать
Кокошкина: тот им читал
курс права. Ученик мечтал
весь мир насилия разрушить,
оковы зла разбить. Теперь
с бумагой от Петросовета
идёт учителя-кадета
арестовать. Вот эта дверь.
— Семь тридцать. Сверим.
(Тьма такая,
и спит предутренняя дрожь.)
Клац-клац по камушкам.
— Войдёшь
в парадное, не зажигая,
И что есть силы в двери. Ты —
направо, ты и ты — налево.
Ну, с Богом. Чёрт. —
Из пустоты
на свет — как в зал из киноленты.
Чу, тишина. И — бум-бум-бум
в железо.
— Кто?
И выдох:
— Боже!
— Откройте именем… — Слов больше
не разобрать. Брань, топот, шум.
И вдруг затихло. Встали. Охнул
паркет. Тень. Тяжесть на плечах
как бронзовая. И печать
далёкого рассвета в окнах.

III

Печаль больничная, сиделка.
Дверь. В коридоре до утра
тень, милосердная сестра
над лампой наклонясь, светлела.
Фитиль-двойник за ней следил.
Под стенкой часовой ходил,
притоптывая от мороза.
Целебный луч до дна, до мозга
входил в глаза.
И думал он:
«Как странно этот мир сплетён!
Вот ровно сорок дней, как замер
шум за окном. Конвой. Со дна
мы всплыли в желть тюремных камер.
И вдруг — больница, белизна…
Какая ясная луна
сквозь эти тучи проступила!
И вся-то жизнь светла, ясна,
как лучик, падающий на
вот эти белые простынки.
Бесшумный в колбе часовой,
бесшумные несутся воды.
Всё, всё, что нужно мне, — свободы
сияние — передо мной
в стекле двоящемся. Вон куцый
щенок прижался у стены.

Еще от автора Анджей Анджеевич Иконников-Галицкий
Самоубийство империи. Терроризм и бюрократия, 1866–1916

Книга Анджея Иконникова-Галицкого посвящена событиям русской истории, делавшим неизбежной революцию и непосредственно ей предшествовавшим. Уходя от простых решений, автор демонстрирует несостоятельность многих исторических мифов, связанных с террористами-народовольцами, заговорами в высших правительственных кругах, событиями русско-японской войны, убийством Распутина, институтом провокатора… Обширный документальный материал высвечивает историю не как борьбу абстрактных идей или сумму событий, а как мир, где действуют люди, с их слабостями, страстями, корыстными интересами, самолюбием и планами, приводящими по воплощении к непредвиденным результатам.


Сожженные революцией

Книга «Сожжённые революцией» рассказывает о парадоксальной разрушительно-созидательной сущности русской революции, отразившейся в судьбах исторических персонажей. Она составлена из сравнительных жизнеописаний героев революционной эпохи – общественных деятелей, политиков, революционеров, террористов, деятелей культуры, религиозных деятелей – для которых революция стала исходной точкой и (или) трагическим венцом биографии. Революция соединила их судьбы в неразрывном единстве, в контрастах творчества и убийства, разрушения и созидания.


Три цвета знамени

Книга А. Иконникова-Галицкого – о генералах, офицерах и солдатах, участниках Первой мировой войны, которым в будущем предстоит стать знаменитыми героями войны Гражданской, вождями и военачальниками красных и белых армий. В их образах, многие из которых стали хрестоматийными или одиозными, автор раскрывает новые, неожиданные и парадоксальные черты, знакомит читателя с неизвестными страницами их воинских биографий, вплетенных в события Первой мировой войны.


Тридевятые царства России

Открывая эту книгу, понимаешь, что Россия тебе известна в куда меньшей степени, нежели турецкие пляжи или египетские пески, – Россия неезженых дорог, маленьких городов, гор и степей, рек и океанов. Начиная с Северо-Запада страны, автор ведет читателя дальше – через Поволжье, Алтай, Сибирь и Дальний Восток к самому Сахалину.Этот путевой дневник уникальным образом сочетает в себе строгость научного исторического подхода, тонкость наблюдений опытного путешественника и блестящий стиль талантливого мастера.


Чёрные тени красного Петрограда

Книга писателя, историка и публициста А. А. Иконникова-Галицкого посвящена остросюжетной и вполне актуальной теме: революция и криминал. Автор рассказывает о криминальной стороне событий 1917 года в Петрограде; о разгуле преступности, охватившем город и страну после Февральской, и в особенности после Октябрьской революции; о связи между революционной идеологией, грабежами и убийствами; о том, какие политические силы и лидеры вдохновляли и вели за собой мир криминала, а также о том, как борьба с преступностью повлекла за собой установление красного террора.


Три Александра и Александра: портреты на фоне революции

В увлекательной форме автор рассказывает о бурных, полных испытаний и приключений судьбах четырёх знаменитых литераторов и общественных деятелей – А. С. Грина, А. В. Амфитеатрова, А. А. Блока и А. М. Коллонтай. Персонажи эти различны – их характеры контрастны, творческие манеры несхожи, политические взгляды полярны. Героев книги соединяет одно: их жизненные и творческие пути тесно связаны с революцией и событиями 1917 года.


Рекомендуем почитать
Огненные птицы

Однажды утром древлянский парень Берест обнаружил на свежей могиле киевского князя Игоря десятки тел – то княгиня Ольга начала мстить убийцам мужа. Одним из первых нанес удар по земле древлян юный Лют, сын воеводы Свенельда. Потеряв всех родных, Берест вознамерился отомстить ему. Не раз еще в сражениях Древлянской войны пересекутся пути двух непримиримых противников – в борьбе за победу и за обладание мечом покойного Игоря, который жаждет заполучить его сын и наследник Святослав.


След Золотого Оленя

Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.


За светом идущий. Дорогой богов

В историко-приключенческих произведениях В. Н. Балязина, написанных для детей старшего возраста, в увлекательной форме рассказывается о необыкновенных приключениях и путешествиях. Судьба забрасывает героев в различные части мира, их перипетии описываются на фоне конкретных исторических событий.


Алый знак воина. Орел Девятого легиона

Повести известной английской писательницы, посвященные истории Англии. Первая повесть переносит читателя в бронзовый век, вторая - во второй век нашей эры. В обеих повестях, написанных живым, увлекательным языком, необыкновенно ярко и точно показаны нравы и обычаи тех далеких времен.


Авантюристы

«Авантюристы» — приключенческий роман. Захватывающий и динамичный. Главный персонаж — своеобразный синтез акунинского Фандорина, а также Скарамуша и капитана Блада Рафаэля Саббатини, правда, со среднерусскими корнями, о чем свидетельствует его фамилия — Нарышкин. С первых же страниц, где упоминается настырный немец Генрих Шлиман (который отрыл Трою), становится ясно, что отставного поручика Сергея Нарышкина ждут приключения: на суше, на море, на еще диковинной в XIХ веке железной дороге и даже в воздухе (на воздушном шаре)


Жорж. Корсиканские братья. Габриел Ламбер. Метр Адам из Калабрии

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.