Литерный А. Спектакль в императорском поезде - [40]
>Троцкий. Именем правительства Российской республики по поручению Совета народных комиссаров мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям!
>Крыленко. Мы предписываем вам под страхом ответственности по законам военного времени продолжать ведение дела, пока не прибудет в ставку новый главнокомандующий или лицо, уполномоченное им на принятие от вас дел.
>Троцкий. Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко.
Удар пушки. Темно.
Высвечивается — в последний раз — всё тот же салон-вагон Литерного А. Посередине на стуле сидит генерал Духонин. Он в шинели, в фуражке, как будто собрался в дальний путь и присел перед дорожкой. Он неподвижен. Приглядевшись, мы убеждаемся, что это — манекен. На столе рядом — кофейник и чашка. В стороне, у маленького столика замер офицер связи. Входит второй офицер.
>Первый офицер. Что?
>Второй офицер. Мне сейчас передали по телефону: к Могилёву подходит поезд, едет большая команда большевиков. Большевики эти, надо предполагать, нам враждебны и вряд ли с хорошими намерениями…
>Первый офицер. Вы знаете, что Духонин отправил в Быхов приказ об освобождении Корнилова и всех с ним?
>Второй офицер. Это самоубийство!
>Первый офицер. Если бы только самоубийство! Ещё и нас всех за него прихватят!
>Второй офицер. Ну так вот — постарайтесь осторожно принять меры, чтобы нас обезопасить. Но действуйте обдуманно, мягко, чтобы не вызвать излишнего возбуждения у здешних…
>Первый офицер. Кто же теперь будет начальником штаба? Кто — главнокомандующим? И вообще, что будет дальше?
>Второй офицер. Что будет?! Будет конец!
>Первый офицер. Слышите?
За стенкой вагона нарастает шум. Офицеры прислушиваются, потом замирают, так же как Духонин. Дверь распахивается, входит Крыленко.
>Крыленко (осмотревшись и как будто не замечая присутствующих, кричит в дверь). Отправьте вестового к генералу Духонину, пусть передаст, что срочно должен явится ко мне и сдаться. (Поворачиваясь к нам.) Генерала Духонина — арестовать и отправить в Петроград. Его будет судить суд революционного трибунала.
Садится за стол, наливает из кофейника кофе в чашку. Внезапно замечает Духонина.
>Крыленко. Ах, здравствуйте, генерал. Не угодно ли кофе? Не опасайтесь: с вами ничего не сделают, я вам обещаю. Немного помитингуют, успокоятся, и я под надёжным конвоем отправлю вас в Петроград. Мне, право, жаль, что всё так получилось. Вы должны были выполнить приказ народного правительства. (Пауза.) Что ж вы молчите? Боитесь? Ничего не бойтесь, я вам обещаю. Революционный суд справедлив и великодушен.
Входят матрос, за ним два солдата, у них в руках плакат из серой обёрточной бумаги с крупной надписью углем: «Смерть врагу народа Духонину!»
>Матрос. Слынь, господа и товарищи! Военно-революционный суд отряда моряков приговорил.
>Крыленко (вскакивая). Товарищи!.. Оставьте!.. Генерал Духонин не уйдет от справедливого народного трибунала…
>Матрос подходит задумчиво к манекену Духонина, трогает его за плечо.
>Матрос. Пойдем!
Солдаты подхватывают манекен Духонина под руки, тащат к двери. Двери распахивается, стена вагона опускается, открывая пространство перрона и вокзальную стену с надписью «Могилёв». Перрон наполнен разношерстной публикой, толпой шатающихся теней: солдат в расстёгнутых шинелях, вихрастых матросов. Всё это разухабисто, хмельно, возбуждено, вооружено. Торчат винтовки со штыками. Толпа издаёт ровный, уверенный гул.
>Крыленко (бежит за Духониным). Товарищи! Что вы делаете! Вы позорите революционную власть! Матрос. Погоди, братишка.
Матрос отстраняет Крыленко, достает наган и стреляет манекену Духонина в затылок. Солдаты бросают манекен на перрон, в толпу теней.
Первый солдат (после некоторого раздумья начинает плясать и петь).
Выбегает Катька с платочком в руках и подхватывает.
Пока они пляшут, наступает темнота. Некоторое время оркестр играет «Яблочко». Потом всё стихает.
Станция прибытия
По сцене ходят, переговариваясь, раскланиваясь, отдавая честь или просто так, действующие лица. То один, то другой, выходя на передний план, сообщают нам важную информацию о себе.
— Генерал от инфантерии Алексеев. Умер в тысяча девятьсот восемнадцатом году, двадцать пятого сентября, или восьмого октября по болыневицкому счёту, в Екатеринодаре. Останки мои вывезли в Белград, где и похоронили.
— Гучков. Жил долго. После февраля семнадцатого ни в чём не имел удачи. Умер от рака в тысяча девятьсот тридцать шестом году в Париже.
— Александр Блок. Умер в августе тысяча девятьсот двадцать первого года от неизвестной болезни.
— Брусилов. После той июльской отставки уехал в Москву. Во время октябрьских боёв меня ранило в ногу осколком снаряда. В тысяча девятьсот двадцатом году пошёл служить в Красную армию. Боялся ареста. Умер в тысяча девятьсот двадцать шестом году в Москве. Похоронен с воинскими почестями.
