Литературные герои на улицах Петербурга - [120]

Шрифт
Интервал



Санкт-Петербургский ипподром на Коломяжском шоссе. Начало XX в.


Здание Санкт-Петербургского ипподрома на Коломяжском шоссе


Коломяжский ипподром. Начало XX в.


Коломяжский ипподром. Начало XX в.


А стихи были вот такие:

Все чаще я по городу брожу.
Все чаще вижу смерть – и улыбаюсь
Улыбкой рассудительной. Ну, что же?
Так я хочу. Так свойственно мне знать,
Что и ко мне придет она в свой час.
Я проходил вдоль скачек по шоссе.
День золотой дремал на грудах щебня,
А за глухим забором – ипподром
Под солнцем зеленел. Там стебли злаков
И одуванчики, раздутые весной,
В ласкающих лучах дремали. А вдали
Трибуна придавила плоской крышей
Толпу зевак и модниц. Маленькие флаги
Пестрели там и здесь. А на заборе
Прохожие сидели и глазели.
Я шел и слышал быстрый гон коней
По грунту легкому. И быстрый топот
Копыт. Потом – внезапный крик:
«Упал! Упал!» – кричали на заборе,
И я, вскочив на маленький пенек,
Увидел всё зараз: вдали летели
Жокеи в пестром – к тонкому столбу.
Чуть-чуть отстав от них, скакала лошадь
Без седока, взметая стремена.
А за листвой кудрявеньких березок,
Так близко от меня – лежал жокей,
Весь в желтом, в зеленях весенних злаков,
Упавший навзничь, обратив лицо
В глубокое ласкающее небо.
Как будто век лежал, раскинув руки
И ногу подогнув. Так хорошо лежал.
К нему уже бежали люди. Издали,
Поблескивая медленными спицами, ландо
Катилось мягко. Люди подбежали
И подняли его…
<…>
Так хорошо и вольно умереть.
Всю жизнь скакал – с одной упорной мыслью,
Чтоб первым доскакать. И на скаку
Запнулась запыхавшаяся лошадь,
Уж силой ног не удержать седла,
И утлые взмахнулись стремена,
И полетел, отброшенный толчком…
Ударился затылком о родную,
Весеннюю, приветливую землю,
И в этот миг – в мозгу прошли все мысли,
Единственные нужные. Прошли —
И умерли. И умерли глаза.
И труп мечтательно глядит наверх.
Так хорошо и вольно…
* * *

Если же не идти к Лесному парку, а в конце Ланского шоссе свернуть направо, можно было оказаться на станции Ланская и уехать оттуда в Лахту или Сестрорецк к Финскому заливу.

Меж двумя стенами бора
Редкий падает снежок.
Перед нами – семафора
Зеленеет огонек.
Небо – в зареве лиловом,
Свет лиловый на снегах,
Словно мы – в пространстве новом,
Словно – в новых временах.
<…>
Издали – локомотива
Поступь тяжкая слышна…
Скоро Финского залива
Нам откроется страна.

Но иногда Блок никуда не уезжал, а просто встречал закат на станции. 19 декабря 1910 года он записывает в своем дневнике: «Тот же лес, почти ночь, – и девочка в лесу. За снегом еле видны семафоры. Поезда ходят уже по высокой насыпи. Ланская неузнаваема». А через два года появятся стихи, которые родились под впечатлением этого вечера:

Ветер налетит, завоет снег,
И в памяти на миг возникнет
Тот край, тот отдаленный брег…
Но цвет увял, под снегом никнет…
И шелестят травой сухой
Мои старинные болезни…
И ночь. И в ночь – тропой глухой
Иду к прикрытой снегом бездне…
Ночь, лес и снег. И я несу
Постылый груз воспоминаний…
Вдруг – малый домик на поляне,
И девочка поет в лесу.

Рядом с этим стихотворением Блок делает пометку: «Воспоминание об удельном лесу Ф. ж. д.». Ф. ж. д. – Финляндская железная дорога, то есть дорога из Санкт-Петербурга до Гельсинфорса, первыми станциями которой были, как и в наши дни, Ланская и Удельная (обе открыли в 1869 г.). Удельный лес (ныне – Удельный парк) – лесной массив, расположенный между этими двумя железнодорожными станциями. В первой трети XIX века здесь учредили Удельное земледельческое училище для обучения смотрителей, осуществляющих надзор за ведением сельскохозяйственных работ крестьянами на общественных полях, то есть учащиеся в нем крепостные должны были стать своего рода государственными агрономами, надзиравшими за сельскохозяйственными землями, принадлежащими членам царской семьи. Они проходили практику на полях и огородах, разбитых в Удельном лесу, а также на построенной там же молочной ферме. После реформы 1861 года надобность в училище отпала, и в 1867 году Департамент уделов принял решение о его упразднении. В бывших зданиях училища открыли городскую больницу Св. целителя Пантелеймона для хронических душевнобольных, а парк, отделенный от больницы, стал общедоступным. Сюда приходили дачники, жившие вокруг Удельной, приезжали горожане, соскучившиеся по весенним цветам или летней зелени.


Станция Озерки. Начало 1900-х гг.


Но Блок любит Удельный парк темным и безлюдным. «Вечером в Удельном лесу было душно под деревьями, – записывает он в дневнике, – а ночью пошел крупный, шумный, долгий дождь».

* * *

Блока манила вода. Не только серые или нежно-голубые волны Финского залива, но и темная вода озер. Он любил гулять в Шуваловском парке, который напоминал ему родное Шахматово. В Озерках также была железнодорожная станция, и Блок приезжал туда на поезде и бродил по аллеям парка один или вместе с Пястом. Рядом со станцией Озерки были ресторан и театр, где часто выступали цыгане, куда Блок любил заходить.

Именно здесь, в дачном ресторане рядом со станицей «Озерки», Блок в 1906 году нашел «натуру», чтобы написать стихи, которые сейчас, пожалуй, чаще всего вспоминают: монолог несчастного алкоголика, которому хочется верить, что «глухие тайны мне проучены, мне чье-то солнце вручено». Его Прекрасная дама теперь является к нему не в «темных храмах», «в мерцании красных лампад», а летним вечером в дачном ресторане.


Еще от автора Елена Владимировна Первушина
Львиное Сердце

Октябрь 2026 года. В Зоне назревает новый кризис. Через пространственный портал на ее территорию проникла армия неведомых тварей, уничтожающих все на своем пути. Им пытается противостоять группировка «Долг», но терпит поражение, ведь нашествие чудовищ возглавляет легендарный Стрелок. Чтобы выжить, всем уцелевшим в бойне сталкерам приходится объединиться. Ситуация быстро выходит из-под контроля, и командование международных сил готовится запустить секретную программу глобальной зачистки. Судьба Зоны оказывается в руках сталкера-ветерана по прозвищу Плюмбум и загадочного существа, называющего себя Хароном.


Думай, что говоришь

Книга расскажет о том, как… правильно рассказывать. Всем нам время от времени приходится обращаться к людям, которые едва ли поймут нас с полуслова: писать письма, готовить доклады, выступать с речами, делать посты в социальных сетях. Эта книга расскажет о «маленьких секретах», к которым писатели – люди, профессионально работающие с языком, – обычно приходят путем долгих проб и ошибок.


Аббатство Даунтон. История гордости и предубеждений

Телевизионный сериал «Аббатство Даунтон» приобрел заслуженную популярность благодаря продуманному сценарию, превосходной игре актеров, историческим костюмам и интерьерам, но главное — тщательно воссозданному духу эпохи начала XX века.Жизнь в Великобритании той эпохи была полна противоречий. Страна с успехом осваивала новые технологии, основанные на паре и электричестве, и в то же самое время большая часть трудоспособного населения работала не на производстве, а прислугой в частных домах. Женщин окружало благоговение, но при этом они были лишены гражданских прав.


Великие государственные деятели Российской империи. Судьбы эпохи

Даже абсолютный монарх не может править страной единолично, у него всегда есть советники, министры, канцлеры. О самых ярких государственных деятелях, которые служили семье Романовых в течение трех веков, расскажет эта книга. Их судьбы были тесно связаны с судьбой Российской империи, некоторые из них даже отдали за нее жизнь. Каким они видели будущее России? Насколько совпадало их видение с видением государя, которому они служили, и как это сказалось на их судьбе и на судьбе правителей России? Какие их прогнозы сбылись? Какие их предостережения остаются актуальными и по сей день? Ответы на все эти вопросы вы узнаете из этой книги.


В погоне за русским языком: заметки пользователя. Невероятные истории из жизни букв, слов и выражений

Из книги известной российской писательницы Елены Первушиной, посвященной на этот раз русскому языку «с точки зрения пользователя», вы узнаете о том, как ясно и недвусмысленно выразить свою мысль, не допустив неточностей, об ошибках, которые часто совершают как дети, так и взрослые, и о том, как их можно избежать. Об истории слов, которая помогает понять их правописание и. т. д. Книга рассчитана на тех, кто интересуется родным языком и испытывает потребность научиться ясно и грамотно выражать свои мысли.


Судьба российских принцесс. От царевны Софьи до великой княжны Анастасии

Сказочные царевны живут в высоких башнях и ждут своих женихов, которые совершат в их часть великие подвиги и с которыми они будут жить-поживать да добра наживать. А как живут настоящие царевны? Они близки к высшей власти, но сами почти никогда не обладают этой властью. Они не могут решать свою судьбу, и знают это с младых ногтей. Более того, они не могут доверять никому. Любое проявление симпатии к ним может быть не искренним, а лишь попыткой подольститься или частью хитрого плана. Они могут только надеяться на то, что их друзья — настоящие друзья и что если они будут очень добрыми, внимательными и щедрыми, то не наживут себе врагов.


Рекомендуем почитать
Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней

На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.


Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии

В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.


Юридические аспекты организации и деятельности Парижского Парламента во Франции

Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.


Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Монография освещает мало исследованный период в истории Франции и основана, кроме печатных источников и литературы, на большом количестве неопубликованных рукописей. В книге дана картина социально-экономических отношений и политической борьбы во Франции начала XVII в.


Древний Иран накануне империй (IX–VI вв. до н. э.). История Мидийского царства

В книге представлена история Мидийского царства — первого иранского государства, сложившегося в первой половине VII в. и просуществовавшего до 550 г. до н. э., когда власть перешла к династии Ахеменидов и царство получило свое новое название. Более ста лет Мидийское царство влияло на политическую историю стран всего Ближнего Востока. Автором предложено решение некоторых спорных проблем истории Урарту, Лидии и киммерийско-скифского присутствия в регионе. Важной составляющей книги стала реконструкция исторической географии Северо-Западного Ирана новоассирийского периода.


Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья

Монография посвящена изучению восприятия войн и Англии эпохи позднего Средневековья. Обращаясь, прежде всего, к истории Столетней войны, автор исследует как идеологическое обоснование и осмысление конфликта в контексте политических и религиозных представлений эпохи, так и его восприятие в «массовом сознании». Особое внимание уделено репрезентации войн в хронистике и проблематике, связанной с формированием и функционированием национальной идентичности. Работа написана с привлечением широкого круга источников исторических нарративов и документального материала) и воссоздаем «образы войны», характерные для английского общества XIV–XVI вв.