Литературная память Швейцарии. Прошлое и настоящее - [3]

На сцену выходит Альфред Эшер

И все-таки: если знать, что в те годы, совсем близко от места действия картины Коллера — в Айроло, замыкающем Ла Тремолу, — уже строился железнодорожный туннель, который через несколько лет сделает Готардскую почту излишней, то разве картина не покажется анахронизмом, предвосхищенной ностальгией? 31 мая 1882 года почтовый дилижанс в последний раз проедет через перевал, а на следующий день, 1 июня, откроется Готардская железная дорога. Это не может не озарить кучера и дилижанс печальным светом прощания… Конечно, но как раз тут в игру вступает история возникновения картины, и это живописное полотно, как ни странно, оказывается теснейшим образом связанным именно с железнодорожным строительством и Готардским туннелем.

Коллер получил заказ: создать произведение, которое станет подарком для величайшего в Швейцарии проектировщика железных дорог, предпринимателя и финансиста Альфреда Эшера — инициатора строительства Готардской железной дороги с ее сенсационным туннелем. Эшер еще раньше, построив Северо-восточную железную дорогу и основав Швейцарский кредитный банк (Schweizerische Kreditanstalt), который сегодня называется Credit Suisse, превратил Цюрих в узловой пункт швейцарской железнодорожной системы и впервые сделал его банковским центром. А до этого Базель и Женева, в обоих отношениях, сильно опережали город на реке Лиммат. Своим неожиданным превращением в экономическую столицу Швейцарии (с которым базельцы до сих пор не вполне смирились) Цюрих обязан, в первую очередь, проектировочному гению и феноменальной работоспособности Альфреда Эшера. Помимо прочего, Эшер добился, чтобы Швейцарская высшая техническая школа была открыта именно в его родном городе, то есть сделал Цюрих еще и научным центром. Когда Эшер возглавил самый большой из своих проектов, строительство Готардской железной дороги, ему пришлось оставить пост председателя правления Северо-восточной железной дороги… чтобы немедленно сделаться председателем ее административного совета. Тем не менее, по случаю ухода с первого поста было решено отметить его заслуги в строительстве Северо-восточной железной дороги (которая связала Цюрих с Боденским озером и с уже существовавшими линиями Базель-Женева и Базель-Люцерн) вручением ценного подарка: картины работы Рудольфа Коллера. Этому мастеру анималистической и пейзажной живописи предоставили карт бланш. Он мог изобразить на холсте все, что хотел, и поначалу долго колебался с выбором темы. Вскоре ему стало ясно, что нужен какой-то мотив, связанный с Сен-Готардом, но найти этот мотив — так сразу — художник не мог. Он сам поехал на перевал, жил какое-то время в приюте для путников, делал всякого рода эскизы, в том числе — зарисовки дороги через перевал, с движением по ней и без, а также групп путешественников, отдыхающих на природе. Движение там было оживленным: за год этим маршрутом пользовались семьдесят тысяч человек; двадцать дилижансов — каждый с упряжкой из пяти лошадей — одновременно обслуживали перевал. В какой-то момент художник решил выбрать в качестве сюжета Готардскую почту, однако сохранившиеся карандашные наброски и эскизы маслом показывают, что один раз он хотел изобразить на картине просто трудную поездку в горах, другой раз — выезд из корчмы. Среди этих набросков привлекает внимание драматическая сцена, где дорога резко сворачивает вправо, что вынуждает почтальона со всей силой рвануть лошадей назад и при этом откинуться назад самому[5]. Самое позднее после этого эскиза изображение момента острой опасности становится неотъемлемой частью проекта. И в конце концов Коллер решает изобразить теленка, убегающего от белых лошадей в непосредственной близости от бездны, о существовании которой зритель только догадывается. На готовой картине позади экипажа можно разглядеть и поворот дороги, хотя это не вполне согласуется с большой скоростью лошадей.

Оценил ли картину Эшер — «царь Цюриха», как его называли, — мы не знаем. До нас не дошло ни каких-то его высказываний по этому поводу, ни благодарственного письма художнику. Возможно, он предпочел бы получить в подарок просто изображение поезда с длинным шлейфом дыма. Это, в конце концов, было то будущее, ради которого он отдавал свои силы. Дело его жизни предполагало упразднение почтовых дилижансов. Именно благодаря Эшеру они стали тем, чем остаются и сегодня: милым воспоминанием. Это сентиментальное обстоятельство способствовало необыкновенной судьбе картины. Созданная для величайшего поборника прогресса, который когда-либо был в Швейцарии (тот же скульптор, который поставил памятник Вильгельму Теллю в Альтдорфе всего лишь на цоколь, поместил фигуру Альфреда Эшера перед Цюрихским вокзалом на высокую колонну[6]), она превратилась в своего рода икону, олицетворяющую доброе старое время. Это еще один из многих ее парадоксов. Будь она в самом деле такой иконой, лошади бежали бы уютной рысцой, коровы мирно паслись бы возле дороги, почтальон же непременно дудел бы в почтовый рожок. А это растерянное коровье стадо — с точки зрения иконографии оно воплощает взорванную идиллию. То есть картина, которую швейцарцы воспринимают и любят как консервативный манифест, в действительности несет на себе, словно клеймо, отметины цивилизационного перелома и связанных с ним опасностей. Потенциальная жертва — зависший в воздухе теленок, который, между прочим, является классическим жертвенным животным. Страх за это мычащее животное пробуждает в зрителе протест и критическое отношение к новым скоростям, тогда как несущиеся вскачь белые жеребцы вызывают не менее сильное чувство восхищения. Такой сплав веры в прогресс и консерватизма (то есть способность смотреть, как двуликий Янус, вперед и назад одновременно) характерен для Швейцарии и в политической, и в литературной жизни. Неслучайно в этой стране даже устраивают соревнования, участники которых забираются на высокую гору, двигаясь задом наперед.