Литературная Газета, 6564 (№ 34/2016) - [18]

какие орды к нам они ни гонят,

который век они тебя хоронят!

Через твою священную борьбу

мы собственную узнаём судьбу,

любовь и веру, и надежду нашу –

испить до дна одну с тобою чашу!

* * *

Другие ищут пусть её вину,

забыв о подвигах её, о славе, –

а я любил советскую страну,

её лицо в его простой оправе.

Прощай, светящееся полотно,

сеанс последний жизни быстротечной, –

а я любил советское кино

с его весной на улице Заречной.

Опять скворцы нарушат тишину,

Земля проснётся на орбите зыбкой, –

а я любил советскую весну

с её живой гагаринской улыбкой…

Хватало и словесной чепухи,

и на Голгофу приводило слово…

А я любил советские стихи

от Маяковского до Смелякова!..

В черёмуховый мой, в рабочий край

позарастали стёжки и дорожки, –

а я любил советский Первомай,

его плакаты, песни и гармошки!

Средь обелисков скромных и венков –

трава забвенья, словно откровенье,

а я любил советских стариков,

святое фронтовое поколенье…

Страна моя, страдая и любя,

о как твой дух, твой труд,

твой путь был молод,

коль до сих пор враги палят в тебя,

в исчезнувшую, но убить не могут!..

* * *

Время понемногу подбирает

всех, кто дорог был, кто был любим,

на чужом пиру, где нас не знают,

Никого не назовём своим…

Только память остаётся другом,

ненадёжным, правда, вот беда,

как Сусанин водит круг за кругом

сквозь непроходимые года…

Заведёт в отчаянные дали,

уведёт в печаль к истокам дней

и в страну, которую украли

на войне оболганных идей.

Уведёт в рабочие посёлки,

сквозь бараки, в бедность детских лет, –

солнечные собирать осколки,

невозвратного прощальный свет…

А когда вернёшься на дорогу

в мир, где новый Вавилон бурлит, –

ночь шумнá, ничто не внемлет Богу,

и Содом с Гоморрой говорит…

…Счастливы ушедшие!..

Не стоит

впутывать вас в эти времена,

где гроша последнего не стоят

ваши песни, сказки, имена…

МУДРОСТЬ

И потерявшего не упрекай,

и не завидуй никогда нашедшим,

и – как мудрец восточный – уступай

дорогу дуракам и сумасшедшим.

И помни: мир так трогательно прост

в руках Творца – усталых и озяблых –

и звук паденья августовских звёзд,

как стук о землю падающих яблок.

Когда открыты настежь небеса,

есть шанс узнать в тот час

благословенный,

ещё какие можно чудеса

найти на старом чердаке Вселенной…

Поздравляем нашего давнего автора с 65-летием и желаем крепкого здоровья и творческого долголетия!

Стоит церквушка на пригорке

Стоит церквушка на пригорке

Литература / Литература

Максименко Александр

Теги: Литература , поэзия

СКОРО…

Двадцать второе июня.

Скоро четыре часа.

Медленно стынет, как студень,

В каплях янтарных роса.

Стрёкот кузнечиков тише.

Скоро забрезжит в окне.

Сплю я, двухлетний мальчишка,

И улыбаюсь во сне.

Где-то в таинственной чаще

Терпко так пахнет смольё.

Скоро, едва лишь начавшись,

Кончится детство моё.

Встанет война из тумана,

Утро в кошмар превратив.

Скоро разбудит не мама –

Гибельной бомбы разрыв.

Гарью пожарища дунет,

Заголосят небеса.

Двадцать второе июня.

… Вот и четыре часа.

ПОСЛЕДНЯЯ СЛЕЗИНКА

Умирала утром мама

В возрасте Христа.

Пожила безумно мало,

А могла б – до ста.

Не наследственность помеха –

Злой туберкулёз.

В детстве мало знал я смеха,

Больше было слёз.

Это – после. А покамест

Умирала мать,

Всех простив, простясь, покаясь,

Всё успев сказать.

Ни морщинки, ни сединки.

Глаз потухший блеск.

И последняя слезинка,

Как прощальный жест.

СВЯТАЯ РУСЬ

Стоит церквушка на пригорке,

Дождём омытая с утра.

Придут ко храму богомолки

Из деревеньки в три двора.

Завидев издали церквушку,

Сусальный блеск её креста,

Зашепчут набожно старушки,

И осенят их три перста.

Пусть продолжает дождик капать

В осенней благостной тиши,

И пусть вокруг сырая слякоть –

Тепло исходит из души.

Сентябрьский ветер хлещет сбоку.

Промозглый сумрачен простор.

Но воспарят старушки к Богу

В молитве светлой и простой.

И будет мниться богомолкам,

Что их узрят на небеси.

Стоит церквушка на пригорке,

Как образок Святой Руси.

ЧЁРНАЯ РЕЧКА

Сумрак январский погас, словно свечка.

Стало темно, как в забитом гробу.

Чёрная речка, Чёрная речка

Чёрной чертой зачеркнула судьбу.

Вился бездумный дымок пистолета.

Снег метил пряди курчавых волос.

Ах, как жестоко, ах, как нелепо,

Непоправимо всё оборвалось!

Дни отзвенели. И птицы отпели.

Стали безмолвны они и глухи.

Отшелестели гусиные перья.

Траурным воском покрылись стихи.

В мире – раздольно, но всё же и тесно.

Вновь защищая саднящую честь,

Часто ночами я целюсь в Дантеса,

Хоть ни к чему запоздалая месть.

Время и медленно, и быстротечно.

В нём парадоксы от века сплелись.

Чёрная речка… Чёрная речка…

Чёрной чертой перечёркнута жизнь.

РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА

Скромный домик с двором и садиком,

Где деревьев всего штук пять.

Конура с незлобивым Шариком,

Обожавшим лишь есть да спать.

Окна с блёклыми занавесками,

Липы свежести неземной.

Эти воспоминанья детские

Неотступно идут за мной.

Воскресают детали в памяти:

Ветхий, в рост школяра, забор,

Что лишь чудом ещё не падает,

Крыша с низенькою трубой.

Я гоняюсь за пёстрой бабочкой.

Солнце льёт свой слепящий свет.

И зовёт меня грустно бабушка

На сиротский, из слёз обед.

Время старится и сутулится,

Но стоит где-то вдалеке