Литературная Газета, 6543 (№ 08/2016) - [26]

Фэнтезийная выработка в «Погребённом великане» – строго по документации. Отгрузив минимально необходимое количество огров, эльфов и ржавых кирас, Исигуро начинает заниматься тем, чем и пристало заниматься лауреатам Букеровской премии: ставит вопросы и старательно избегает ответов. Британский японец далёк от демиурговских замашек Толкина, так что дотошной проработанности вымышленного мирка в «Погребённом великане» можно не искать: всё совсем не об этом. Приключенческий сюжет развёртывается неспешно, волшебство предпочитает оставаться где-то за кадром, батальных сцен кот наплакал, и закачиваются они, едва начавшись. Даже имеющийся дракон – и тот сляпан сикось-накось. Что поделать, не те нынче времена.

Подвох в том, что место действия интересует Исигуро лишь как чистая абстракция. Посему все непреложные для жанра атрибуты он либо использует как театральный реквизит, либо выворачивает наизнанку: и рыцари тут донкихотского образца, и великаны не настолько материальные, как принято. В разреженном пространстве романа такие семантические кульбиты приобретают отчётливый символизм, и номинально приключенческая история, где герои и без того предпочитают действию разговоры и коллективную рефлексию, окончательно превращаются в притчу о любви, мести и коллективной вине. Написанную так, словно её в полудрёме рассказывает у костра седовласый латник.

Собственно, к тому, как это написано, – главная претензия. Диалоги никогда не были козырем Исигуро, но здесь Акела, кажется, промахнулся окончательно. И если угловато-выспренные пассажи у бивуака поначалу с пониманием проглатываешь, то куртуазную беседу перед смертельной схваткой поневоле начинаешь принимать за издевательское жеманство. Авторскую речь в свете этого можно было бы снисходительно назвать бесцветной, но иногда она настолько отдаёт канцелярскими кулуарами, что брать на душу грех нет никакого желания: пусть его отмаливает переводчик.

К счастью, всё это становится неважно, когда добираешься до последней главы. Исигуро возвращает себе привычную перспективу от первого лица и выдаёт такую коду, от которой мурашки-мурашки-мурашки. И наплевать, что десять минут назад роман мог казаться неловким и раздражающим. Британские Филемон и Бавкида находят то, что не могли не найти, на гладкой морской гальке. Они несусветно хотели бы стать деревьями, растущими из одного корня, но вот незадача – в Англии деревья преимущественно «Тайбернские».

Андрей МЯГКОВ

Фотоальбом

Фотоальбом

Книжный ряд / Библиосфера

Теги: Александр Тягны-Рядно , Фотография – образ жизни – фотография

Александр Тягны-Рядно. Фотография – образ жизни – фотография. – М.: Русс Пресс Фото, 2016. – 1000 экз.

В галерее «Домик Чехова» выставочного объединения «Манеж» на Малой Дмитровке проходит выставка и презентация трёхтомной монографии Александра Тягны-Рядно «Фотография – образ жизни – фотография». Первый том состоит из жанровых чёрно-белых фотографий и рассказывает о жизни страны второй половины XX и начала XXI веков. Во втором томе автор показывает зрителю галерею портретов знаменитых писателей, учёных, политиков и бизнесменов, звёзд театра и кино. Третий – посвящён поискам современного языка и стиля в цветной фотографии. В него вошли работы последних семи лет. Каждый альбом открывают статьи фотокритика Виктории Мусвик, а каждую главу монографии представляют достойные авторы – известные журналисты, писатели и учёные.

Александр Тягны-Рядно учился в МАИ, окончил журфак МГУ, профессионально работал в различных газетах и журналах, публиковался и в «Литературной газете». Так, в одном из альбомов есть большой раздел, посвящённый замечательным прозаикам и поэтам (на снимках Евгений Рейн и Василий Белов).

20 февраля, в день 60-летия Александра, в галерею «Домик Чехова» поздравить фотомастера с юбилеем, выставкой и выпуском уникального издания пришли его друзья и коллеги.

Эхо шагреневых времён

Эхо шагреневых времён

Искусство / Искусство / Персона

Надо понимать, что никто нам на блюдечке ничего не принесёт

Повод для этой встречи был приятным – круглая дата в жизни. Но и так у «ЛГ» накопились вопросы, чтобы поговорить с человеком, который в курсе столичной жизни. Наш собеседник – актёр и режиссёр, народный артист России, председатель Комиссии по культуре и массовым коммуникациям Мосгордумы Евгений ГЕРАСИМОВ.

– Евгений Владимирович, если театр начинается с вешалки, то город – со стиля улиц и площадей. Недавно в Москве нашей любимой прошёл снос самостроя. Многие реагируют так: опять передел, власти оставили тысячи людей без работы, куда им, бедным, податься? Я не к тому, что исполнительную власть надо за всё хвалить. Но в данном случае уже заметно: стало чище, просторнее. Сами-то как к этому относитесь?

– Как вы помните, я не раз выступал, чтобы убрали с улиц, фасадов домов растяжки, билборды. Тогда с Тверской нельзя было увидеть Кремль. К сожалению, на жёсткую борьбу ушли годы. Дело же касалось рекламщиков, больших денег. Теперь и пейзажи другие, и больше социальной рекламы, которая ведёт к культуре: в музеи, памятные места, представляет гастроли артистов, в том числе из регионов.