Литературная Газета, 6478 (№ 36/2014) - [24]

Когда Госкино хотело перемонтировать фильм «Любовь и голуби» в угоду антиалкогольной пропаганде, мы все поддержали Меньшова, как могли, помогали отстоять картину, полгода боролись.

– В его фильмах снимались и его жена, и очень известные актёры, и новички. Он их как-то выделяет?

– К Вере Алентовой как актрисе он так же требователен, как и к другим её коллегам. От дочери он в восторге, счастлив, что у него такая дочь и внуки, но она у него и не снимается. Есть любимые актёры, но он приглашает разных: важнее, чтобы актёр точно соответствовал задуманной роли.

– Понимаю, что талантливый человек талантлив во всём, и всё-таки как вы оцениваете явление Меньшова как сценариста?

– Как самостоятельный писатель он не выступает, но часто вносит свои поправки. Будучи человеком искромётным, добавляет смешные, острые моменты. Своими замечаниями помогает, подсказывает автору, что делает сценарий лучше, а кино интереснее. Даже в драму он умеет добавить юмор. Нет ни одного сценария, к которому он не приложил руку. Он практически полностью переписал сценарий фильма «Москва слезам не верит». А «Любовь и голуби»[?] Это же была пьеса. Они вместе с Владимиром Гуркиным переделали её до неузнаваемости.

– А «Ширли-мырли» как появился?

– Тут такая история! В начале 90-х вместе с англичанами мы собирались снимать боевик. Были заключены необходимые договорённости, выделены деньги. Уже стоял эшелон, готовый отправиться на съёмки в Севастополь… И вдруг англичане отказываются от проекта. Что делать? Деньги-то вложены! Меньшов пригласил Валерия Семёновича Фрида, а тот – своих учеников из ВГИКа с Высших режиссёрских курсов: Виталия Москаленко и Андрея Самсонова. Они стали придумывать выход из ситуации, пробовали переписать сценарий уже без англичан, но ничего не получалось. В процессе работы стала вырисовываться совсем другая история – не боевик, а комедия положений, название пришло позже – «Ширли-мырли». Москаленко и Самсонов создали сценарий, но фабулу, множество шуток и реплик придумал именно Меньшов.

– Нет такой профессии «звезда», но всё-таки: как искрометатель и человек-оркестр относится к своей звёздности?

– Он понимает, что известен, популярен. Слава – это и бремя, с которым приходится мириться, и удовольствие, без которого профессия немыслима. У него есть какие-то незыблемые принципы, которые он в силу порядочности не преступит, а в остальном – непредсказуем и тем интересен. Очень любит свою семью, что в нашей среде нечасто бывает.

Он помогает родственникам, студентам, незнакомым людям. Однажды они с Юлей в передаче «Как стать миллионером?» выиграли очень приличную сумму. Владимир Валентинович перевёл эти деньги Дому ветеранов кино.

– Как он переносит неудачи и разочарования?

– Старается не показывать. Расстраивается, что какие-то его картины не принимает кинематографическая общественность. Парадокс: зрители смотрят, разбирают на цитаты, а коллеги ругают или как будто не замечают. Ни призов, ни отзывов. Лидера проката «Ширли-мырли» практически не заметили! Тогда он очень сильно переживал, но без эксцессов. Зрительское признание для него важнее. В профессии он состоялся и понимает, чего стоят цеховое признание, зависть и другие издержки.

– Про известных людей часто рассказывают байки. Существуют ли анекдоты про Владимира Меньшова?

– Поскольку он человек с чувством юмора, то с ним много забавных историй происходит.

Лет 10 назад собрались они с Юлей куда-то ехать. Он за рулём, Юля усаживает сына Андрея на заднее сиденье, закрывает дверь, собираясь сесть впереди рядом с отцом, и машина трогается… Юля бежит следом, рукой машет. Анд­рей говорит: «Деда, мы маму забыли!» А он, думая, что мальчик шутит, подыгрывая ему, повторяет нараспев: «Мы маму забыли, мы маму забыли…» Доезжают до светофора. Только Юля догоняет машину, загорается зелёный, и машина трогается. Мальчик опять говорит: «Деда, мы маму забыли!» А он снова повторяет нараспев: «Мы маму забыли, мы маму забыли…» Юля, понимая, что до следующего светофора она не добежит, звонит ему на мобильный: «Папа, ты хоть в зеркало посмотри, вы же меня оставили!»

Похожая история случилась и со мной. Нас пригласили в Кремль на приём, а у меня не было парадной рубашки. Меньшов предложил перекусить у него дома и дождаться мою жену Раю, которая и привезла бы рубашку. По­обедали, а жены всё нет. Меньшов говорит: «Поехали так». Выходим из подъезда и встречаем мою жену с рубашкой. Она садится вперёд и захлопывает дверь. Я закидываю рубашку на заднее сиденье, чтобы по дороге переодеться, и… машина уезжает. Метров через тридцать Меньшов спрашивает мою жену: «Рая, а что у нас так дует?» Они ехали с открытой дверью! Так и обнаружили, что меня с ними нет.

Однажды встретились мы с Юлей в МХТ им. Чехова на спек­такле режиссёра Богомолова «Событие» по пьесе В. Набокова. В этом спектакле играет моя дочь. Я говорю Юле, что второй раз пришёл, поскольку с первого раза ничего не услышал. А Юля рассказывает, как однажды её отец пришёл на спектакль того же Богомолова. Занял своё место в первых рядах, поздоровался со знакомыми. Начался спектакль. Меньшов ничего не слышит. Мысленно ругает режиссёра, который совсем не думает о зрителях. Через некоторое время посещает мысль: «А не пора ли мне покупать слуховой аппарат?..» В конце первого акта он решил, что в антракте уйдёт со спектакля в знак протеста. Антракт. Знакомые соседи спрашивают: «Владимир Валентинович, а вы всё слышали со сцены?» Меньшов вздохнул с облегчением: «Нет, слуховой аппарат покупать ещё рано!»