Литературная Газета, 6470 (№ 27/2014) - [24]

К великому удовольствию зрителей в экспозиции присутствует 19 работ Питера Пауля Рубенса (1577–1640). И недавно приобретённые князем ранние эскизы художника дают представление, с чего начинался мастер, которого сейчас называют императором стиля барокко, а современник назвал его «одним из чудес света». Заметим, что стиль этот, по словам тогдашнего папы римского, через восприятие прекрасного вовлекает человека в религию. Отсюда в работах Рубенса разнообразие религиозных сюжетов («Обращение Савла», 1601; «Оплакивание Христа», 1612; «Св. Франциск перед распятием», 1625). Однако в них же присутствуют безудержная раскрепощённость, яркая динамика, жизнеутверждающая сила – он настолько энергичный художник, что его картины выводят зрителя из равновесия, вызывают в нём полнокровные чувства и желание быть деятельным. С одной стороны, это навсегда сделало Рубенса главным мастером барокко, а с другой – противоречит религиозному началу с его проповедью смирения и покорности.

Конечно, эта напористая активность – отзвук времени: страна переживала раскол, и очень многое зависело от личного выбора граждан. Сам Рубенс жил в Антверпене, где как раз проходила «линия фронта», и он принял на себя политическую инициативу, став послом между противоборствующими сторонами – Испанией и Голландией. Обе произвели художника в рыцарское достоинство, но всё-таки его благородная миссия по утверждению мира не удалась: продолжительная борьба нидерландцев за свободу завершилась распадом страны на две части – северная стала протестантской республикой, а южная осталась католической и во власти испанских королей. В требующих, казалось бы, некой отстранённости аллегорических («Победа и доблесть», 1618; «Военные трофеи», 1616–1617; «Аллегория войны», 1628) и мифололических («Нахождение младенца Эрихтония», 1616) сюжетах личное отношение автора к теме непременно присутствует и явно читается. За всей привлекательностью формы мы видим в этих больших работах прежде всего драматичное наполнение. Одновременно выставлены три фазы одной, хорошо известной картины Рубенса «Марс и Рея Сильвия»: эскиз к ней, она сама и вытканная по ней, как будто в зеркальном отражении, шпалера. Эта поэтапность позволяет увидеть развитие авторского замысла – от камерного эскиза к крупноформатной композиции.

В ряду как неизвестных широкой публике произведений, так и всемирно признанных шедевров сияет яркая «звёздочка» московской выставки – «Портрет Клары Серены, дочери художника», написанный в 1616 году.  Это тёплый, лучезарный, радостный образ счастливого детства. Она прожила всего 12 лет, но здесь 5-летняя дочь фламандского гения предстаёт во всей милой непосредственности озорного ребёнка. Она как будто вырвана из реальности – девочка лишь на миг остановилась, внимательно глядит на нас смеющимися глазами, а потом снова куда-то побежит, не угнаться…

В многолюдной среде живописцев XVII века, в условиях жёсткой конкуренции, преобладала узкая жанровая специализация, скажем, натюрмортисты часто сотрудничали в работе над одной картиной с мастерами «фигурного» жанра. Вот Франс Снейдерс и Жак (Якоб) Йорданс, к примеру, вместе писали крупномасштабное полотно «Дары моря» (1640–1650): рыбное разнообразие – первый, морских божеств с гостями – второй. От Рубенса эти его славные ученики усвоили свободную композицию, экспрессивную технику, динамику света, насыщенность пространства колоритом. Кстати, долгое время анималистическое полотно «Лежащая львица» (1620) приписывали Рубенсу, но оказалось, что это блестящая работа Снейдерса. Любил писать популярные охотничьи сюжеты Ян Фейт, и его знаменитый «Птичий концерт» (1658) с аллегориями Воздуха и Слуха сейчас горланит в залах ГМИИ.

Следующий по значимости после Рубенса фламандский живописец Антонис ван Дейк (1599–1641) знаменит реалистическими портретами, на которых герои сохраняют строгую манеру держаться, но всё же не могут скрыть от глаз мастера свой психологический тон. Голландским живописцам было свойственно уделять на холсте главенствующую роль свету, и скупость его подачи в портретах кисти Ван Дейка не только мастерски исполнена, но имеет гуманистическое обоснование: люди написаны на тёмном фоне в тёмных костюмах, освещение подаётся лишь на лицо, высвечивая на картине самое главное.

Прославление красоты и многообразия реального мира, не чуждого фантастичности, – вот что и сегодня мы видим в искусстве, созданном более трёх столетий назад. Один из путешественников, побывавший в XVII веке в Нидерландах, был очень удивлён: в каждом доме, вне зависимости от социального статуса, висели картины, причём весьма приличного художественного качества. В соответствии со вкусами хозяев дома это были натюрморты или ландшафтные пейзажи, портреты или жанровые сценки, мифологические или религиозные сюжеты… Такой «доступности» искусства не было ни в какой другой европейской стране! И уже сложно установить причинно-следственную связь – предложения породили спрос или наоборот? Важно, что благодаря этому повальному «бытовому» увлечению голландцев мир искусства обогатился таким количеством великих имён и неподражаемых шедевров...