Литературная Газета, 6469 (№ 26/2014) - [30]

Ценности и нормы историчны, они изменяются соответственно культурным и цивилизационным преобразованиям. Поэтому их распространение на иные народы выглядит зачастую насилием и не даёт ожидаемых результатов. И это нельзя объяснять лишь низким уровнем развития одариваемых благами цивилизации. Тут сталкиваются мировоззрения, ценности, за которыми опыт поколений. Порой трагически сталкиваются.

Противостояние и противопоставление ценностей и норм пагубны для общества. Они призваны выступать в единстве, гармонично регулируя различные грани жизни социума. Жизнь слишком сложна и разнообразна, чтобы укладываться в какие-либо рамки.

Е. УСТИМЕНКО,ХАРЬКОВ

Теги: ценности , характер народа

Архипелаг «Культуры»

«Острова» Чингиза Айтматова

Жизнь людей знаменитых, известных, замечательных привлекает многих. Гений, талант - всегда тайна, всегда загадка, даже в наши дни, когда ценность их, казалось бы, как никогда, ничтожна в глазах современного общества. Неслучайно популярна до сих пор одноимённая книжная серия ("ЖЗЛ"), пусть круг её почитателей и уменьшился многократно в сравнении с советскими временами. Популярны и телефильмы, хоть как-то проливающие свет на внутреннюю, потаённую жизнь людей выдающихся, оставивших свой след в нашей культуре.

По каналу «Культура» с 2000 года под рубрикой «Острова» идут эти своеобразные телеЖЗЛ сорокаминутного формата. Перед зрителем раз за разом проходят фрагменты жизни, моменты душевных терзаний, глубоких раздумий тех, кто составил цвет отечественной культуры XX века.

Универсальная формула телебиографий найдена давно, и уже обычное по формату повествование традиционно состоит из воспоминаний друзей и близких, отзывов коллег, кадров редкой, и не очень, кинохроники, киноцитат и просто цитат, музыкальных и литературных, тогда, когда речь заходит о литературе и музыке.

Что-то получается, что-то нет. Одна передача лучше, другая чуть хуже. Местами скучновато. Но просматривая их, кажется, что такого рода рассказы о великих – дело благое, что просмотр такого рода передач дело, несомненно, полезное, и зритель, всякий раз погружаясь в жизнь очередного героя цикла, несомненно, что-то приобретает в духовном плане.

Однако переходя от одной передачи к другой, отмечаешь не только однообразие формы телеизложения, но и однообразие темы, идущей через почти все фильмы цикла – «художник против системы». Это – суть, сердцевина большинства передач. Обязательная капелька дёгтя, капелька яда, которая влита в каждый биографический портрет. Добираешься до сути, до глубины, а там вместо тайны оказывается шаблонная уже история сломанного советской системой детства, убитого отца, партийной, номенклатурной травли.

Нельзя сказать, чтобы этого было много. Но это – основа, на которую нанизывается всё остальное. Именно она, эта формула «настоящий художник всегда против системы» втирается, вдалбливается, впечатывается под соответствующий видеоряд в сознание зрителей всем циклом.

Конечно, не нужно замалчивать то, что было. Отец Трифонова, как и отец Айтматова, сгинул под «колёсами террора» – это факт, Юлия Райзмана притесняли и вместе с Василем Быковым упрекали в неверности взятого художественного курса, пытались его выправить в меру своей трактовки идеологических ориентиров – всё это было. Но однобокая правда, правда, превратившаяся в стереотип, в универсальную отмычку к миру гения и таланта, мало отличается от лжи. События, связанные с не лучшими, но и не самыми показательными сторонами советской жизни, становятся отчего-то краеугольными в биографии почти каждого, попавшего в островной архипелаг «Культуры». 37-й год, партийные проработки – всего этого зритель автоматически ждёт от каждого последующего выпуска документальных телефильмов. Зловещие «они» в чёрных «волгах» и номенклатурных кабинетах, противопоставленные тесному и небольшому дружескому товариществу художников и творцов. Эти образы навязчиво повторяются из одной передачи в другую. Что же в итоге получается? Вместо проникновения в мир творца и художника формируется общее стойкое негативное восприятие отечественной творческой элиты, остаётся неприятное послевкусие, вызванное тотальной политизацией и идеологизацией творчества и творческой биографии. Бытовые, мировоззренческие разногласия сведены исключительно к политическим. Стычки местечкового характера, личное противостояние и неприятие переводятся в глобальное идеологическое противостояние. Зависть, тупость, идиотизм, невежество, как обычные человеческие качества, не рассматриваются в качестве объяснительных принципов вообще. Предъявляются претензии государству, стране, обществу. Моральные требования к ним превосходят самые строгие заповеди строителей комму­низма.

В итоге зритель в процессе просмотра проходит не столько школу понимания гениев, сколько своеобразную школу нигилизма.

Культурная элита, цвет нации вольно или невольно делятся в сознании смотрящего на стукачей и вертухаев, с одной стороны, и предателей и изменников Родины – с другой. Притом и те, и другие жёстко подаются, как подмечено ещё в фильме 2003 года о Райзмане, как поколение тех, кто служил или даже прислуживал режиму.