Литературная Газета, 6464 (№ 21/2014) - [7]

Боюсь, что мы можем стать свидетелями «Киевской резни».

– «Правый сектор» на днях зарегистрирован Минюстом Украины как политическая партия. К националистической партии «Свобода» добавилась, по сути, нацистская. Родственникам жертв евромайдана власти обещают выделить миллион долларов, а пострадавшие в Славянске или Мариуполе как бы не в счёт.

– Это означает только то, что радикальная часть киевской власти и её кураторы хотят укрепить свои позиции в ожидании неизбежной после выборов попытки нормализовать отношения с Россией. Думаю, украинская революция готовится пожирать своих детей.

– Как бы там ни было, при всём различии «востока» и «запада» многие десятилетия люди на Украине жили не только мирно, но и взаимодействовали, вместе работали, образовывали семьи и т.п. Это был только «мираж любви», как, скажем, между испанцами и басками, или нынешнее противостояние – всего лишь временный психоз?

– Этот «психоз» далеко не так ограничен во времени, как хотелось бы нам думать. Во время Гражданской войны сельская местность была охвачена крестьянским движением, которое возглавил Нестор Махно. В Донбассе же была создана Донецко-Криворожская республика в составе РСФСР. Надо вспомнить, что в начале советского периода Москва предприняла большие усилия, чтобы ликвидировать напряжённость на Украине, уравновесить «прорусское» население промышленных центров и «проукраинское» сельское.

В июле 1927 года Всеукраинский Центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров УССР выпустили постановление «Об обеспечении равноправия языков и о содействии развитию украинской культуры». Цель документа – проведение дальнейшей украинизации бывшей Малороссии, вытеснение с её территории русского языка. Право оставаться русскоязычными в УССР сохраняли только выходцы из Великороссии. Коренное население республики объявлялось самостоятельной украинской нацией и обязывалось перейти на украинский язык, на котором отныне разрешалось вести научную и педагогическую деятельность, судопроизводство, делопроизводство (исключения допускались лишь в заведениях, специально предназначенных для обслуживания национальных меньшинств).

Во всех центральных учреждениях организовывались ведомственные комиссии, задачей которых являлась «выработка мер к полной украинизации» соответствующих государственных структур. Сотрудники, замеченные в «отрицательном отношении к украинизации», согласно постановлению увольнялись в административном порядке, «без выдачи выходного пособия и без предупреждения». В отдельном пункте указывалось, что за несоблюдение положений постановления «виновные подлежат уголовной ответственности».

Свыше 80 процентов общеобразовательных школ и 30 процентов вузов стали украиноязычными, что вызвало недовольство в промышленных районах и крупных городах, традиционно ориентированных на русский язык и русскую культуру. Разрыв в количестве украиноязычных школ и вузов (80 и 30 процентов) иллюстрирует эту коллизию: вузовская традиция была русской. В 1928 году нарком просвещения УССР Николай Скрыпник утвердил проект государственной комиссии о новом украинском правописании. В числе предложений был и перевод украинского языка на латиницу. Было введено новое правописание, которое отдаляло украинский от русского языка (транслитерация осуществлялась способом, более приближённым к западноевропейским языкам). Ещё раньше Скрыпник (кстати, участник Октябрьской революции 1917 года в Петрограде) резко возражал против укрепления бюджетного централизма, который фактически не позволял Украине перейти на конфедеративные отношения с Россией. Среди украинской интеллигенции стал популярен лозунг «Геть от Москвы!» Показательно, что на встрече со Сталиным украинские писатели настойчиво требовали запретить как «антиукраинскую» пьесу Михаила Булгакова «Дни Турбиных», поставленную МХАТом. В ней даётся нелицеприятная оценка петлюровщины.

Затрагивая на XVII партсъезде национальный вопрос, Сталин вспомнил и сослуживца по Реввоенсовету Юго-Западного фронта: «Грехопадение Скрыпника и его группы на Украине не есть исключение, такие же вывихи наблюдаются у отдельных товарищей и в других национальных республиках». И объяснил, что «украинский национализм сомкнулся с интервенционистами». Это был намёк на Польшу и, что было менее явным, – на политику кайзеровской Германии по отделению Украины и на восточные планы Гитлера.

Подобные «грехопадения», перекосы, скрытые преследования за «антиукраинизм» наблюдались у власти и в послевоенные годы, при «развитом социализме», при иных руководителях. Но их удавалось мекшировать.

Сегодня принято пренебрегать советским опытом, что, на мой взгляд, кроме демонстрации собственной слабости ещё и непродуктивно.

– Есть высказывания, что распад СССР не завершён и события на Украине это подтверждают. Так ли? Почему на Украине не нашлись силы и лидеры, которые бы постарались ради единства страны достичь гармонии и равновесия, используя сильные стороны разных её частей? Почему всё свелось к делёжке пирога? Почему на смену януковичам идут порошенки и коломойские? Почему идея реальной федерализации, а не расплывчатой децентрализации не принимается ни в Киеве, ни на Западе, ни в США?