Литературная Газета, 6456 (№ 13/2014) - [50]

Совсем недавно, путешествуя по югу Франции, я набрела на симпатичный сувенирный магазинчик, где в изобилии продавались символы Прованса: лаванда во всех видах, соль из соседнего Камарга и тучи цикад – бумажных, вышитых, фарфоровых, металлических, под бронзу, серебро или золото, – словом, на любой вкус. Чтобы завязать разговор, я спросила симпатичную владелицу сувениров, как здесь называют цикаду. «La cigale», – ответила она. «То есть как?» – удивилась я с ноткой возмущения в голосе, потому что всё ещё пребывала в убеждении, что лафонтеновское La cigale et la fourmi – это стрекоза и муравей Ивана Андреевича. А как же тогда стрекоза по-французски? Оказалось, libellule – либеллюль. Вот и верь после этого классику! Всё надо проверять. Чтобы помнить о трудностях перевода и о собственном промахе, я купила всех трёх персонажей басни, укрепив вдобавок тем самым интернациональные связи между нашими странами. Теперь на моей летней шляпе живут муравей, стрекоза и цикада, образуя этакое m[?]nage [?] trois, в духе лесбийского союза, ибо en fran[?]ais все они женского рода, включая муравья.

Со времён Отечественной войны в посёлке на высоком столбе проживал огромный чёрный репродуктор. Время от времени он напоминал о своём существовании бравурными маршами и жизнеутверждающими песнями. А однажды в солнечный день разразился целой речью. Речь была длинной и многообещающей, она сулила нам полное и окончательное счастье. Она ставила слушателей в известность, что в ближайшие годы мы покончим с лозунгом «От каждого по способностям, каждому – по труду» и войдём в эру коммунизма, где «от каждого по возможностям, каждому – по потребностям».

Взрослые бурно обсуждали скрытую суть слов и не обращали на нас никакого внимания, чем мы незамедлительно воспользовались. Раздобыли спички, набили карманы хлебом и, скрывшись за полосой зелёных насаждений, развели костёр под бдительным оком мелькавших электричек. Мы совали в опасный огонь куски хлеба на прутиках, пересказывали подслушанные у взрослых истории, ели закалившиеся в пламени углеводы и пребывали в полном и окончательном счастии, не дожидаясь назначенного коммунистической партией Советского Союза и лично товарищем Хрущёвым двадцатилетнего срока.

Теги: Однажды с Алисой Даншох

Ликёр в ля-бемоль миноре

Никак выборы в Госдуму грянут прежде срока. И к политологу не ходи - по примете ясно: великий вождь Вольфыч активность усилил, бросил вызов Зелёному Змию.

Доколе, гневается, алкогольная мафия будет терпением нашим злоупотреблять?! Сам, грит, за жизнь не купил ни бутылки, всё время тратил на учёбу, оттого и стал великим политиком.

Велик – не возразишь: четверть века мозги пудрит народу, а число голосующих за него растёт. Да и как не голосовать: каждому мужику обещал по бутылке водки. Вступишь в его бан...извините, партию, – дадут бесплатно. Иль поддержи, купив фамильную водку Вольфыча, двадцать лет выпускает, даже на экспорт.

И вот ведь какой ловкий: одновременно предлагает возродить общество трезвенников!

Ну, троемыслие политика перед выборами понятно. А вот зачем владимирский губернатор Орлова на Новый год областных мужиков "полусухим законом" напугала? 31 декабря в 13 часов 13 минут на сайте администрации вывесили её постановление: всё, что крепче 16,5 градуса, в магазинах не продавать.

Хорошо, что мужики и продавцы сайт этот не читают. Потому праздник гуляли весело, как всегда. А вот с похмелкой могло выйти хуже: весть начала расползаться. Народ возроптал. Наверху опомнились. На 9-й день объявили: гады-хакеры такое удумали вредительство. Не поверили. Тогда свалили всё на машинистку, пропустившую важную деталь: запрет только с 21 до 9. А предприимчивые уже начали готовить алкоголь-туры в соседние губернии.

Единопартийцы же подхалимажные в одном городе бросились в поддержку великого решения подписи собирать. Потом «Отставить!», но усердие не пропало: мэра города намедни губернаторша забрала аппаратом руководить.

Опять же власть исполнительную тоже можно понять – надо активность как-то являть. Но отчего так зло на алкоголь ополчился миллиардер-эсер из списка «Форбса» Михеев? Предложил спиртным торговать лишь через банковские карты. Ему отвечают: идея хорошая, да народ отсталый – любит нал, особенно в деревнях.

Не унимается эсер! Подал в Госдуму проект запрета в СМИ в «информационно-телекоммуникационных сетях» пропаганды употребления алкоголя. Зная про вольные упражнения с дышлом, допускаю самое худшее. А ежели и в произведениях великого нашего всего углядят пропаганду?! И попадёт под запрет любимое с далёкого детства:

Выпьем с горя: где же кружка?

Сердцу будет веселей.

И вагантов исключат из вузовских программ. Ремарку, конечно, полный запрет. Лучшего пропагандиста пития алкогольного не найти. Мало того что в каждой книге у него все пьют, нахваливая, так он ещё гимны коктейлям сочинял в таком духе.

Но неужто миллиардеру забота о здоровье нации так нарушает покой?! А по биографии не скажешь. Ещё студентом посадили за спекуляцию (с конфискацией!). Сейчас винят в мошенничестве в особо крупном размере и за торговлю думскими мандатами.