Литературная Газета, 6456 (№ 13/2014) - [45]

Михаил Верхоланцев – график, книжный иллюстратор, член-корреспондент РАХ – отметил, что Юрия Яковенко отличают собственные правила умелого компоновщика и рисовальщика, и процитировал строки О. Мандельштама:

А посреди толпы стоял гравировальщик,

Готовый перенесть на истинную медь

То, что обугливший бумагу рисовальщик

Лишь крохоборствуя успел запечатлеть.

Юрий Яковенко отмечен дипломами и наградами международных выставок и биеннале графики, его персональные выставки проходили в России, Испании, Литве, Бельгии, Швеции и других странах.

Работающий в технике традиционного офорта, художник предпочитает создавать серии гравюр, объединённых одной темой: «Архипелаг», «Знаки», «Алхимия», «Руны», «Алфавит».

Художественные критики отмечают, что Яковенко, используя трудоёмкие техники, такие как офорт, меццо-тинта и акватинта, создаёт свою модель окружающего нас пространства, складывая её из культурных знаков и символов разных времён.

И действительно, вглядываясь в работы Ю. Яковенко, хочется угадать и заговорить на языке мироощущения автора, всматриваясь то в отдельные штрихи, то фокусируя взгляд на изображении в целом. Даже человеку мало знакомому с миром графики будет сложно не заметить сказовых и мифологических черт – фольклорная сторона рисунков легко определяема. Гравюры можно рассматривать бесконечно, выхватывая из ткани произведения образы, близкие или, наоборот, непонятные, побуждающие к поиску значения увиденного. Особенно интересен проект «Алфавит» – стремление художника показать единство культурного кода всего человечества – от времён становления письменности до наших дней, напомнить о роли буквы, слова, языка в современном мире.

Елизавета БАЖЕНОВА

Теги: Александр Калугин , Юрий Яковенко

Душа росинкою дрожит

Микола МЕТЛИЦКИЙ

***

Душа росинкою дрожит,

Судьба ведёт меня по жизни,

Но довелось мне пережить

Свою великую Отчизну.

Что новой мыслью рассветать

Пришлось, нисколько не бедую,

Мне довелось ведь привечать

Свою державу молодую.

Пускай живёт, душой поёт,

Не зная горестной тревоги[?]

И в стены новые её

Вложить свои хочу я строки.

***

За Глинищем урочище Сокава,

Поодаль от осушенных болот.

Какие тут на солнце млеют травы,

А воздух весь на вкус - лечебный мёд!

Березняки в межлесье – бель берёсты

Покрыты белоусом иль сивцом…

Завлечь сюда сумели жизни вёрсты,

Чтоб мог я стать земной красы ловцом.

Два одиноких дуба перед лесом –

Как бы ворота в этот знатный рай.

Бурлит здесь дух твой, милое Полесье,

И льётся где-то в небе через край.

А солнышко светло и величаво

Лучится в грёзах синей высоты.

За Глинищем урочище Сокава –

Как торжество природной красоты.

Чернобыль

Четверть века ты в сны

к нам приходишь виной,

Смертоносной и вольной угрозой.

Веет нынче сквозь годы твой дух ледяной

Ужасающей явью безбожной.

Ты восстал над землёю, как ядерный гриб,

Твои волны себя разметали.

Вновь сжимается сердце: а вдруг не смогли б,

Ну а если б мы не устояли?

Что же, в зоне, очерченной скорбью и злом,

Почивай себе тихо навечно…

Мы тебя победили, отдали на слом

Только жаждою жить человечней.

Я иду по забытой земле… Пустыри…

И несу своей памятью много.

Жертв сегодняшних больше себе не бери,

Никого здесь под небом не трогай.

Мне смертельной отравы хватило сполна

На свиданьях с отчизной бесправной.

Знай об этом… А просьба… А просьба одна:

Никого не касайся отравой.

Я хочу, чтоб в столетьях жила Беларусь,

Чтобы горечь избыло Полесье.

Там и встретит счастливую пору свою

И моя, болью сжатая, песня.

Будет память потомков святую будить,

Силы духа порывисто множить.

И все муки, Чернобыль, твои остудить

Растревоженным душам поможет.

Глинище

Это Глинище, – поворота

На дороге ты не мини!

Отрясая свой сон короткий,

Помнят Мележа Курени.

Сколько здесь расцветало счастья,

Сколько слёз пролилось в беде.

К избам этим душой припасть бы, –

Защитить и помочь тебе.

Одолеть бы мгновенья скорби

И ступить на большак бы твой,

Смутно помня, что и Чернобыль

Дышит гибельно за спиной.

Ветру буйному негде деться, –

Снег оттуда метёт везде…

Перенять бы горячим сердцем

На страдальческой здесь версте.

ПеревёлИзяслав КОТЛЯРОВ

"ЛГ" поздравляет Миколу Метлицкого с 60-летием и желает ему здоровья и новых творческих успехов.

Теги: Микола МЕТЛИЦКИЙ , Белоруссия

Первый дачный сезон

Однажды в год празднования двухсотлетия великого русского писателя Гоголя мы решили устроить в честь Николая Васильевича литературный обед. Собственно говоря, литературная часть обеда сводилась к двум моментам.

Первый - чтение анекдотов про знаменитых писателей и поэтов, приписываемых Даниилу Хармсу. Вот один из них. Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и пришёл в гости к Державину, Гавриле Романычу. Старик, уверенный, что перед ним и впрямь Пушкин, сходя в гроб, благословил его. Или другой: Гоголь только под конец жизни о душе задумался, а смолоду у него вовсе совести не было. Однажды невесту в карты проиграл. И не отдал.

Во-вторых, гостям предлагалось меню, разработанное на основе произведений Гоголя и цитат из них. Так, закуски состояли из "Монолога Хлестакова" (язык отварной с хреном), «Шинели» (селёдка под шубой), «Записок сумасшедшего» (пирожки с мясом, с капустой), «Писем издалека» (нарезка итальянских копчёностей), «А что это у вас, несравненная Солоха?» (разносолы) и др. На горячее можно было попробовать следующие кушанья: «Редкая птица долетит до середины Днепра» (жареные куриные окорочка) или «Пацюки пузатые» (фаршированные перцы и голубцы). Ассортимент напитков поражал разнообразием: «Ночь перед Рождеством» (шампанское), «Нечего сказать, чудная пропорция» (джин-тоник), «Дама приятная» (вино красное), «Дама приятная во всех отношениях» (вино белое), «Мёртвые души» (водка), «Майская ночь, или Утопленница» (виски), «Поднимите мне веки» (дижестив, особенно после всего остального). К десерту присутствующие поняли, отчего поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Конечно, из-за вареников с вишней.