Литературная Газета, 6448 (№ 05/2014) - [43]

Президент Европейского еврейского конгресса (ЕЕК) россиянин Вячеслав Кантор выступил с резким осуждением подобных тенденций и заявил, что к любым проявлениям антисемитизма в современной Европе следует относиться как к преступлению, так же как и к отрицанию холокоста. «Мы искренне боимся вполне реальной перспективы усиления позиций ультраправых партий на предстоящих европейских выборах», - отметил он.

«Сегодня мы наблюдаем полную «демократизацию» антисемитизма, точно так же, как это было в тридцатых годах в Германии, – добавил президент ЕЕК. – Простое перевёрнутое нацистское приветствие может быть безнаказанно продемонстрировано в Освенциме (Аушвиц-Биркенау), у мемориала жертвам холокоста в Берлине, в синагоге и даже напротив еврейской школы в Тулузе, где среди белого дня французским террористом были убиты еврейские дети и учитель».

Международный день памяти жертв холокоста отмечается ежегодно 27 января неслучайно. Именно в этот день в 1945 году части Красной армии освободили нацистский концентрационный лагерь Освенцим на территории Польши. Тогда весь мир узнал о существовании нацистских лагерей смерти и масштабах истребления мирного населения оккупированных стран, включая евреев.

Вячеслав Кантор отметил, что в следующем году будет отмечаться 70-летняя годовщина Победы над фашизмом и освобождения Аушвица. «Находясь под давлением резких проявлений антисемитизма по всей Европе, распространения ядерного оружия вне правового поля, неконтролируемой миграции, насилия, исходящего от закрытых этнических сообществ, в течение этого года мы должны представить вниманию человечества и европейского общества идеи изменения основной парадигмы XXI века, чтобы сделать Европу более безопасной и процветающей. Это должна быть концепция толерантности, – подчеркнул президент ЕЕК. – Это билет в будущее».

Леонид БЕЛОЦЕРКОВСКИЙ ,  главный редактор ИД «Новости недели»,  (издатель «ЛГ» в Израиле), БРЮССЕЛЬ–ТЕЛЬ-АВИВ

Теги: Европарламент , политика

Подспудное

Фото: К. Петров-Водкин. Пушкин в Петербурге. 1938

Давным-давно автор, взяв за образец "Опавшие листья" В. Розанова и иные сочинения сомнительного жанра, стал исподволь созидать собственный тенденциозный дневник - «околопушкинский». Со временем возникло целое собрание «мыслей и замечаний», где раздумья о поэте и его современниках соседствуют с заметками о наших днях, о пушкинистах и насущных проблемах пушкиноведения. Перелистав на досуге пёстрые записи разных лет, автор решил вынести на читательский суд малую их толику.

Пушкин был придворным, чиновником, помещиком, супругом, etc ., то есть исполнял различные социальные и частные роли. Он обретался в мире строгой иерархии, жёстких регламентов и этикетных норм, традиций и предрассудков – и обычно подчинялся установлениям этого сложного, каверзного мира, не «противоречил общепринятому порядку и необходимости». Но порою поэт – человек с эгоистическим, импульсивным характером – брал грех на душу: игнорировал или нарушал расчисленный «порядок», конфликтовал с миром и его институтами. Да и в отношениях с современниками – начиная с императора и кончая михайловской «чёрной крестьянкой» – он подчас был неправ. Так что в пушкинской биографии хватает и «строк печальных».

И ещё:

И меж детей ничтожных мира,

Быть может, всех ничтожней он.

Пушкин – влиятельная, но отнюдь не центральная фигура тогдашней России. Он – лишь заметная «частичка бытия». Такова картина мира. А «наше всё» – слова уже из другой эпохи, и даже в рамках другой, более поздней, эпохи это гипербола.

Пушкинисты же зачастую забывают об историзме и здравом смысле и помещают поэта в центр мироздания. Для них Пушкин – светило без пятен, демиург, вокруг которого вращается всё и вся. Пушкиноцентризм – хроническая болезнь пушкиноведения.

* * *

Регулярное переиздание некоторых старых книг свидетельствует не об их непреходящей ценности, а о том, что пушкиноведение остаётся полем ожесточённой брани. Завоёванные ранее научные территории стерегут от набегов «чужаков» дозоры, составленные из теней почивших авторитетов.

* * *

Пушкинист Z всю жизнь только тем и занимался, что по капле выдавливал из Пушкина пушкинское.

* * *

«Нет сомнения, – изрёк однажды Пушкин, – что первые книги, которые выйдут в России без цензуры, будут полное собрание стихотворений Баркова». А жизнь поправила предсказателя: не только первые, но и последующие.

* * *

Под пушкинским «Пророком» стоит дата: «8 сентября 1826» – день встречи поэта с императором Николаем Павловичем в Москве. Раньше об этом мало кто ведал. Теперь ведают все, но мало кто рад обретённому знанию и оперирует им.

* * *

«Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным». Другими словами, в чужой монастырь со своим уставом не ходят: ведь там и живут, и молятся, и даже думают иначе.

Как бы не так! И поэта уже второй век – причём с нарастающей настойчивостью – трактуют в духе культурологических и иных доктрин, которые совершенно чужды и поэту, и русскому бытию пушкинской эпохи.

Добываемые новые «смыслы» порою ценны, но к познанию собственно Пушкина