Литературная Газета, 6436 (№ 43/2013) - [29]

Однако история эта не только криминальная, она ещё и политическая, поскольку в неё оказывается втянут отец одной из героинь романа – бывший руководитель российской атомной отрасли. За ним легко угадывается реальный наш атомщик, втянутый в похожую историю, но быстро понимаешь, что тут не какой-то документальный сюжет, хотя автор имеет прямой доступ к «материалам из первых рук». Нет, он выстраивает свою собственную историю, втягивает в схватку характеров, интеллектов, идеологий, различных жизненных подходов и ценностей. И это делает тебя как бы соучастником большого, запутанного противостояния, в котором и тебе тоже надо разобраться. Потому что ситуация требует ещё и моральной оценки.

Так же далёк от лавины похожих друг на друга детективов о ментовской лихости и роман «Испанский сапог». Да, конечно, сюжет сам по себе затягивает – идёт смертельная схватка за большое наследство, громадные деньги. И Ледников, находясь в тёплой стране на отдыхе, как бы невольно оказывается втянутым в жесточайшую борьбу. Можно, конечно, и отойти в сторону, прислушаться к предостережениям отдыхающего вместе с ним отца, – ведь и родители Ледникова оказываются под ударом. Однако героя ведёт потаённый азарт настоящего мужика, просто не способного безропотно уступить тем, кто готов похищать и убивать невинных людей, продавать честь, притворяться, лгать, предавать, не испытывая ни малейших угрызений совести. История закручивается круто – Ледников оказывается в глазах испанской полиции едва ли не главным подозреваемым. Как он из этой ситуации выбирается? Не буду открывать секрета[?]

Ледников не раз оказывается на волоске от гибели и в романе «Эта женщина будет моей». Должен признаться, что в отличие от первых двух вещей фабула этого романа мне показалась слегка надуманной – у героя интрига не с кем-нибудь, а с женой французского президента. Вот так вот! Но и эта книга увлекла непредсказуемостью сюжетных поворотов, точностью описаний «парижской жизни», остроумными диалогами, содержательными внутренними монологами, живыми портретами других персонажей, с которыми сталкивается Ледников, неожиданностью развязки.

Ещё одно ощущение пришло почти сразу и не уходило потом: романы Звягинцева удивительно кинематографичны, они и выстроены сюжетно, как сцены из динамичного фильма. На мой взгляд, достойная экранизация серии «Ледников» могла бы стать заметным событием. Правда, попытка была сделана, сериал по мотивам произведений Звягинцева в этом году прошёл по ТВ. Но что-то не получилось. Не думаю, что в этом виноват сам «Ледников». Причина в том, что в сериале очень трудно найти того Ледникова, о котором писал Звягинцев. Там снята совсем другая опера, с иными сюжетами, иными персонажами. Героями их даже не назовёшь. А жаль.

Эффект интерактивности

Технические возможности телевидения стремительно расширяются. С каждым днём появляются новые способы контактировать с аудиторией, делать её прича­стной к происходящему в студии и показываемому в сюжетах. О том, как эффективно использование всяческих рейтингов, форумов и голосований в общественно-политических ток-шоу (образец - "Поединок" В. Соловь­ёва, который, судя по результатам, не допускает подтасовок; пример с него следовало бы взять организаторам наших выборов), писалось много раз. Но интерактив – действенное средство и в развлекательных программах.

В своё время интуитивист Анри Берг­сон придал юмору общегуманистический смысл: «Смешное не может оценить тот, кто чувствует себя одиноким[?] Смех должен отвечать известным требованиям совместной жизни людей. Смех должен иметь общественное значение». В самом деле: и правда, смотреть комедию в одиночестве не хочется, прочитанный, а не рассказанный анекдот способен вызвать лишь подобие улыбки. Смеяться хорошо в компании. И тут на помощь приходят интерактивные приёмы.

В 90-е годы на шестой кнопке весьма популярной была юмористическая программа «О.С.П.-студия». До сих пор помнятся их зубастые пародии на эстрадных звёзд, дружеские, но едкие шаржи на коллег по экрану, заседания общества тупых при Госдуме, раздел «Музыкальный электровоз». А потом произошла непонятная пертурбация: дружная команда была разделена, утратила подобно атомной бомбе критическую массу и превратилась в пшик. Речь идёт о плоских остротах из передач «33 квадратных метра», «Назло рекордам» и «Хорошие шутки», где многоликий С. Белоголовцев, экстравагантная Т. Лазарева, комик без улыбки М. Шац, фактурный А. Бочаров, выразительный П. Кабанов обратились в собственную противоположность. Фигуры А. Толоконникова и В. Антонова, привносившие в палитру программы особые краски, канули в пучину безве­стности.

Козырем «О.С.П.-студии» была рубрика «Времище» («Десять минут с…»), куда приглашались именитые гости, которые раскрывали себя в необычном свете. Помнится, как неожиданно проявил себя Ф. Киркоров: что-то человеческое, ранимое, простодушное проявилось в личности «поп-короля». Нечто подобное промелькнуло в нём совсем недавно, когда в «Вечернем Урганте» ему пришлось читать оскорбительные реплики о себе из «Твиттера». Певец, надо признать к его чести, смог сохранить самообладание и репутацию.