Литературная Газета, 6405 (№ 08/2013) - [41]

Понятно, Рене Декарт так и говорил в своё время: "Подвергай всё сомнению", но тогда уместно вспомнить намного более древний принцип cui prodest - "кому выгодно", вполне применимый в сфере идеологии и политики, да и в обыденной жизни. С этой колокольни предельно ясно, кто и ради чего вскормил и выпустил на свободу так называемый постмодернизм - могучее оружие разрушения. Отсюда же видно, где здесь жульничество: ныне покойный Декарт имел в виду сферу познания, к коей пост[?]модернизм со всей очевидностью не относится.

Два слова на эту тему. Иммануила Канта поражали всего две вещи на свете: "звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас". Чтобы понять, "что движет звёздами", необходимо сомневаться в каждом своём шаге вперёд на пути познания (извините за высокий штиль), поверять его опытом и логикой. А вот "нравственный закон", то бишь признаки, отличающие человека от, допустим, скота, в сомнениях или проверках в принципе не нуждаются: по ним, собственно, и отличают благо от зла, хорошее от плохого, людей от скотов, агнцев от козлищ, своих от врагов.

Соответственно каждая религия и шире - идеология - устанавливает собственные признаки принадлежности к себе, и спор на эту тему беспредметен. Это понятно, если, к примеру, не веруешь в Христа, то не можешь считаться христианином, даже если стоишь в храме с постной рожей со свечкой под телекамерами.

С другой стороны, если Создатель даровал нам разум, то как минимум невежливо им не пользоваться. И сами признаки, устанавливаемые любой конфессией (или идеологией) для себя и внутри себя, могут - и должны! поверяться по общему нравственному закону. Так мы отличаем, например, тоталитарные секты, сколь бы они ни были внутренне логичны.

Как ни грустно, но этот подход с неизбежностью приводит к необходимости выделения политической составляющей в любой философской системе. То есть любая идеология, включая любую религиозную конфессию, безусловно относится к категории политического оружия, хотя этой функцией никак не исчерпывается (возможно, за исключением совсем уж дешёвых поделок).

А философско-религиозные системы, существующие много сотен лет, представляют собой ещё и бесценное историческое сокровище - они позволяют реконструировать политическую ситуацию глубокого прошлого.

Библия - наверное, самая читаемая книга человечества. Сохраняя всю полноту уважения к ней как к Священному Писанию, безумно интересно читать её тексты как исторический документ, причём с самых разных профессиональных позиций. Мне лично ближе сфера политологии, и с этой точки зрения просто поражает, насколько мало изменилась бюрократия за две тысячи лет[?]

Житие Иисуса Христа так, как оно изложено в Библии, не подлежит сомнению для верующего христианина. Но кроме вопросов веры, Библия включает в себя и весьма точное описание текущей внутриполитической ситуации Римской империи на примере жития вполне конкретных людей. А здесь уже допустимо применение логического инструментария, широко известного следователям (и в критически меньшей степени историкам), что позволяет реконструировать очень интересные детали, происходившие ещё в Античности, но актуальные по сей день.

Однако любая попытка реконструкции на основе текста Библии политических реалий на территории Иудеи в конце эпохи Второго храма неизбежно упирается в некоторые принципиальные противоречия, если, конечно, допустить, что в те времена люди руководствовались той же знакомой нам всем житейской логикой.

И здесь очень хотелось бы коснуться одного из важных вопросов - земного статуса Спасителя.

Современная библейская традиция утверждает, что Христос был сыном плотника. Среди прочего это означает, что выходец из крайне маловлиятельной социальной группы провёл масштабную политическую реформу, или, что то же самое, фактически создал могучую мировую религию, а такую задачу в условиях тоталитаризма (или любой нормальной империи) может реализовать только верховная власть, точнее - правящая элита либо системная оппозиция внутри неё же.

Этот парадокс давно известный и так же давно обсуждающийся. Одно из типовых объяснений сводится к божественной сущности Спасителя. Понятно, что спустившийся на огненном столбе громовержец, поражающий молнией любого грубияна и оживляющий мёртвых, незамедлительно будет сочтён богом всеми местными жителями, включая штатных сотрудников римской императорской администрации. Но в таком случае нет речи о спасении души этих самых жителей - нормальное подчинение внешней силе. Сказал любить ближнего - любим, велел крест на шее носить - носим[?]

То же самое касается и чудес, совершённых Спасителем на его земном пути. Что бы ни сотворил или мог бы сотворить Христос, нельзя чудесным образом внушить в души окружавших Его людей веру - каждый должен сделать этот шаг сам, по своей доброй воле. Иначе нет спасения.

С другой стороны, Библия буквально пронизана прямыми отсылками к царственному статусу Иисуса Христа. Начать с того, что к Его колыбели издалека пришли трое волхвов не с чем-нибудь другим, а с царскими дарами. Формально, кстати, статус пророка, а тем более Сына Божьего и Спасителя ну никак не ниже царского (думаю, что реально повыше - царей в истории сотни, если не тысячи, а пророков - единицы), так что никто не мешал волхвам, да и всем остальным, восхвалить новорождённого Христа как пророка, тем более предсказанного и ожидаемого. Однако волхвы принесли дары царские.