Литературная Газета 6334 (№ 30 2011) - [34]

Корни постмодернизма, безусловно, лежат в эпохе Просвещения, когда была заложена модель современной школы. «Нить традиции» оборвана именно здесь, что же касается мусульманского мира (с чётким полоролевым воспитанием), Китая (с избыточным мужским населением), Индии (с учителями-мужчинами и выбором между раздельными и смешанными школами), то в этих регионах и странах всё в порядке и с демографией, и с творческим воображением, и даже с экономикой – темпы её роста несравнимы с европейскими.

Постмодернизм – концентрированное выражение женственности нынешней европейской цивилизации. Кажется, что мужчины нынешнему мироустройству не нужны – территории освоены, войны отгремели, мир содрогнулся и «лишний» компонент героизма и самоотверженности у населения земного шара был уничтожен. Женская цивилизация – цивилизация комфорта, потребления, богатства, довольства, домовитости, порока и пресыщения. Цивилизация, в которой мужчины – неразумные мальчики, дети, блудные сыны, бестолковые существа.

Для освоения новых, виртуально-информационных территорий не нужны грубая мужская сила, благородство, отвага в бою и пассионарность; нужны устремлённость в «чёрные дыры» Интернета, устойчивость у компьютера, привязанность к айфону. Это новый аскетизм: люди с ноутбуками, погруженные в игровую среду, не требуют для себя дорогих яхт, самолётов, золотых пляжей и счетов в банках. Они просят только времени и покоя. Люди, экономящие ресурсы, молекулы информационной цивилизации.

Россия – страна, где мужчин, как показала последняя перепись населения, на 10,6 млн. меньше, чем женщин. Грустная статистика. Свято место пусто не бывает: на «обезмужиченную землю» устремились соседи – киргизы и таджики, китайцы и вьетнамцы, узбеки и курды, грузины и армяне. Это уже никакой не постмодернизм, а вполне очевидная перспектива – передовые отряды мусорщиков, строителей и продавцов, переселившись сами, везут за собой сестёр и братьев, жён и детей.

Пока постмодернисты утешаются тем, что «мы имеем дело не с миром в целом и даже не с истинными объективностями» (Жиль Делёз), земля у нас уходит из-под ног. Передовиком опять же была Европа, гостеприимно распахнувшая свои двери арабам, туркам, пакистанцам и другому избыточному мужскому населению. Изящная теория, оторванная от практики, поставила Европу и Россию на грань этнических противостояний. Человек – это, увы, ещё и животное (эту данность не переделать никаким постмодернизмом), а животному помимо философии нужен ареал обитания, и его утрата вовсе не является относительной – она вполне конкретна.

Подведём некоторые итоги. Постмодернизм – не просто этап развития философской мысли. Перед нами интеллектуальный продукт, разительно отличающийся от всего, что было прежде в истории человечества. Главное отличие – в нём нет смыслового центра, сплошной кисель «плюрализма». Это философия изменённого человека – человека «без стержня». Иерархия ценностей у него не сформирована потому, что «новые люди» были воспитаны в искажённой образовательной среде. «Оранжерея», построенная в эпоху Просвещения, во времена массовой бесполой школы дала больные и нежизнеспособные плоды.

Это сугубо европейская философия, «царство смерти, пытающееся осознать себя в формах жизни», как замечает Владимир Семенко. Вымирание Европы и России уже очевидно, белое население стремительно сокращается, замещаясь выходцами из Азии и Ближнего Востока. С другой стороны, нельзя не признать талант европейских постмодернистов – их скрупулёзный анализ дал очень точную картину происходящего, не указав, впрочем, ни причин, ни тем более способа изменения ситуации. Но это уже было бы нарушением жанра в эпоху «остановки времени» (Жан Бодрийяр).

Многие критики постмодернизма указывают на то, что это философия «отменяет человека», демонтирует личность – главное завоевание христианства. Мы же заметим другое: в эру постмодернизма уничтожается сам «базис» человека – его животное (в физиологическом смысле этого слова) начало. «Бесполая культура, – я утверждаю это ответственно, – есть культура зла. Эта культура ведёт к массовому уродству младенцев и бесплодию» – с этим выводом Владимира Базарного невозможно не согласиться.

Упиваясь «внутренним тождеством мира и хаоса», постмодернисты не в силах осмыслить простую вещь: это тождество существует только в сознании современного, физиологически изменённого человека, но никак не в действительности, где по-прежнему действуют законы природы, в том числе и демографические. Конечно, есть надежда, что и весь остальной мир на какое-то время двинется по самоубийственному пути европейской цивилизации, тем более что на этой дороге есть много привлекательных вещей. А именно: комфорт как цель бытия, снисходительность к собственному моральному выбору, отсутствие привязанностей к чему бы то ни было (в том числе и к жизни). Обустраивая постинформационное общество, западная цивилизация достигла огромных успехов на этом пути, и возможно, что главные достижения, связанные с техническим прогрессом, ещё впереди. Шанс «наклонить» Китай, Индию и мусульманский мир существует, но пока там есть избыточное мужское население, он не очень велик – не помогут ни социальные сети, ни другие формы «электронного воздействия». К тому же природа, не выдерживая выкрутасов постмодернистского «золотого миллиарда», мстит изменением климата, остановкой Гольфстрима, землетрясениями и катаклизмами.