Литературная Газета 6327 (№ 23 2011) - [55]

Старшие бойцы жалели мальчишек – определили их связистами. Жалели, впрочем, по законам военного времени – прежних специалистов перед наступлением выбило всех. Провода тянули напрямик через грязь, реки и болота. Линия рвалась от множества причин: осколки снарядов, прошедшие танки и тягачи, лошадиные подковы. Особый бич – подбитые танки, вытаскиваемые ночью после боя в тылы: они способны перебить, намотать на себя провод и утащить его конец в сторону. Множество проводов, пересекая друг друга в разных направлениях, лежит на земле. Чтобы убедиться, что провод свой, к нему надо подключиться, вызвать станцию. Не тот, не тот, не тот! Нашёл второй конец – потерял первый.

– Однажды в Прибалтике перед наступлением комбат говорит – бери нитку в зубы – и ко мне, – рассказывает Александр Евлампиевич Чуркин. – Я всё бросил – и на передовую. Утром наступление – гул сплошной, артиллерия бьёт, снаряды рвутся. Только нитку исправишь – снова начинай. Напарник мой с 25-го года, женатый, детей двое, мне говорит: я не могу больше, нас убьют. Я ему отвечаю: сиди тут и дёргай за нитку. Если держится – всё нормально, если не держится, то меня уже нет. Так один и бегал.

– Им, старшим, сложнее было, – уверен Сергей Васильевич Налобин. – Страшнее. А нам, молодым, о смерти не думалось, хотя кругом убивали. Я, когда «скрипка» заиграет – шестиствольный миномёт, огонь из него идёт залпами по шесть выстрелов в течение десяти секунд, – вспоминал мирное время. Чаще всего почему-то, как я, трёхлетний, играю на опушке, а родители с братьями корчуют лес – расширяют поле. Потом Алексей – братишка постарше – сажает меня на возок, и мы несёмся! Навстречу ветер, радость такая в душе, и смех душит, когда на повороте вываливаемся из тележки.

Щуплые мальчишки, шатающиеся от голода и малярии бойцы Великой войны, не понимали тогда, что всё это – родные глаза, берёзовая опушка, старая лошадка – и есть Родина. Некогда им было думать – надо было отмерять Прибалтику ногами. Никаких прибалтийских видов в памяти не осталось. Разве что сгоревший дотла город, над которым высятся печные трубы. Да девушки на велосипедах запали в душу – безусые мальчишки впервые вблизи видели и юных западных дам, и сложную технику. Лучше всех запомнился Серёге Шауляй – там его контузило. Ослеп, оглох, но в госпиталь не поехал – ведь назад к своим уже бы не вернулся. А тут же друг Санька. Вместе и дошли до Победы.

Берлин встречал белыми флагами на домах. Мирное население сдавалось, а гарнизон ещё отстреливался. Но приказ не воевать с гражданскими наши соблюдали чётко. Хотя во время боёв бывало всякое. Если у командира дивизии всю семью фашисты сгубили, станет он врагов щадить? Каждый бился за своё – за своих родных, за свои берёзки.

После Победы их не пустили домой – часть отправили в Гольберштадт. Через год пришла разнарядка – послать одного человека на курсы линотипистов. И хоть для Сергея типография была совсем незнакомым делом, ухватился за возможность получить профессию. При расставании друзья обменялись фотографиями. «На долгую память другу Отечественной войны Налобину С. от Чуркина А. 2.2.46 г. Гольберштадт», – подписал Александр. Сам после отъезда друга тоже недолго прослужил в части – поехал учиться на командира танка в Нижний Тагил.

Сергей Васильевич всю жизнь отдал типографскому делу. На пенсию ушёл в 75 старшим механиком Омского областного Главного управления по делам печати. Александр Евлампиевич был лучшим слесарем-инструментальщиком крупнейшего новосибирского завода «Электросигнал». Оба честно трудились, поднимая страну из руин, так же как воевали, – не заботясь о собственном благополучии и не думая о высоком.

И встретиться-то некогда было, хотя жили в соседних городах, созваниваясь иногда. Если позволит здоровье – встретятся нынче на День Победы – наговорятся, напоются вдосталь. Вспомнят страшное и счастливое время – свою молодость, опалённую войной. Эх, позвала бы Родина – и сейчас бы пошли в бой. И встали бы плечом к плечу, как когда-то, закрыв собой страну: два бойца, два рядовых солдата, на которых держится Россия.

Наталья ЯКОВЛЕВА, ОМСК–НОВОСИБИРСК

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Столичный фронт

Живые и мёртвые

Столичный фронт

НА СТРАЖЕ ЗАКОНА

В одной статье не расскажешь обо всех аспектах милицейской службы в Москве в годы Великой Отечественной войны. Мы постараемся обратить внимание на наиболее интересные страницы истории.

С началом войны работа стражей порядка чрезвычайно осложнилась. Дело в том, что до четверти личного состава московской милиции ушло в действующую армию, в партизанские отряды. Многие – добровольцами. Надевшие военные шинели милиционеры сражались и в рядах 16-й армии генерала Константина Рокоссовского, защищавшей столицу. Спустя много лет маршал вспоминал: «Среди добровольцев, прибывших на пополнение 16-й армии, был отряд лыжников, сформированный из работников московской милиции. Этот отряд был предназначен для действий в тылу врага. По поступившим в то время сведениям, отряд действовал на нашем направлении очень удачно. Многие бойцы отряда не вернулись, пали жертвой немецких оккупантов, но их подвиг будет вечно служить примером выполнения патриотического долга в грозный час истории нашей Родины».