Литературная Газета 6327 (№ 23 2011) - [17]

Олмонд и Верба пишут: «Гражданская культура является смешанной политической культурой. В ней многие индивиды активны в политике, но есть такие, кто играет в ней пассивную роль подданных. Важнее, что даже среди граждан, имеющих активную политическую роль, качества подданных и прихожан не вытеснены. Роль участника добавляется к подданнической и приходской культурам. Это значит, что активный гражданин сохраняет свои традиционалистские, неполитические связи, так же как и свою более политическую роль подданного».

То есть гражданская политическая культура включает активных граждан, а подданническая и приходская ориентация граждан может модифицироваться в политическую активность, а может и оставаться в сфере неполитических интересов. «Политическая деятельность представляет собой лишь часть интересов гражданина, причём, как правило, не очень важную их часть». В подданнической культуре отношение к политической культуре в целом является пассивным. В приходской культуре нет конкретизации политических ролей и нет конкретизации политической ориентации. Культура участия чётко ориентирует граждан на политическую систему в целом. Гражданин формируется из всех трёх типов – участника, подданного и прихожанина, а гражданская культура выступает как их результирующая.

Олмонд и Верба обращаются к традиционной критике демократами слабого политического участия граждан и попыткам его активизировать. Политическая деятельность – не единственный тип рациональной деятельности. Поэтому «в свете неполитических интересов индивида для него может быть совершенно нерациональным делом вкладывать то время и те усилия, чтобы жить в соответствии с рационально-активистской моделью».

То есть гражданское общество – это не организация людей, реализующих какой-то теоретический или политический план, а общество обычных людей, которым просто удаётся реализовать свои нужды и быть услышанными.

Авторы отмечают разрыв между обязательностью участия в политической жизни и реальным участием. Проводя социологические опросы, Олмонд и Верба убеждались, что количество людей, которое хотело бы участвовать даже в делах общины, значительно больше тех, кто действительно участвует.

Они заключают, что сравнительная редкость политического участия, неважность такого участия для индивидов, занятых обычными делами, позволяет элите проводить свои решения. Но активность других граждан может оказать влияние на принятие решений. Граждане имеют резерв политической активности, могут усилить своё участие в политической жизни. «То, что политика относительно неважна для граждан, составляет важнейшую часть механизма, в котором система противоречивых политических позиций сдерживает политические элиты, но не настолько, чтобы лишить их эффективности».

Иными словами, политические элиты США ограничивают себя ради сохранения своей эффективности, стараются не провоцировать оживления противоречивых позиций в обществе. Ибо «баланс между активностью и пассивностью может поддерживаться только в том случае, если политические вопросы стоят не слишком остро». Значительная часть влияния общества на принимающие решения элиты, согласно Олмонду и Вербе, совсем не связана с вовлечением граждан в политику. Элиты, если они хотят гражданского мира, могут предвидеть требования и недовольства, могут видеть неадекватность прежде принятых решений.

Критике подвергаются и мифы о компетентности граждан, о значимости их эмоционального подъёма. «Во-первых, сильная эмоциональная включённость в политику ставит под угрозу баланс между активностью и пассивностью, ибо сохранение этого баланса связано с невысокой значимостью политики. Во-вторых, политическая включённость такого плана ведёт «к росту политических ставок», создавая благоприятную почву мессианским массовым движениям, подрывающим стабильность демократий».

И далее: «Всё вышеизложенное подводит нас к пониманию того, что в демократической системе должен поддерживаться ещё один баланс – между согласием и разногласием… В обществе должна быть «ограниченная поляризация». Если нет согласия, мало шансов на разрешение политических споров, ассоциирующихся с демократическим процессом».

Согласно Олмонду и Вербе, «гражданская культура – это политическая культура умеренности».

Итак, эта умеренность достигается балансом между пассивностью и активностью общества, компетентностью и доверием, между эмоциональностью и прагматизмом, между согласием и разногласием, между спокойным и продолжительным формированием гражданской культуры и её торопливым внедрением.

Увы, подобной озабоченности строительством демократической культуры мы не видим со стороны отечественных элит.

В заключение приведём касающуюся нас прямо мысль Олмонда и Вербы: «Постепенный рост гражданской культуры путём слияния (разных культур. – В.Ф.) обычно происходит в условиях, когда решение проблем, стоящих перед политической системой, растянуто во времени… Такая постепенность политических измерений характеризует британскую и (в меньшей степени) американскую политическую историю. Проблема, с которой сталкиваются новые страны, заключается в том, что для них такая постепенность невозможна. Настойчивые требования в политике раздаются со стороны многих из тех, кто ещё недавно довольствовался ролью прихожанина…