Литература мятежного века - [47]

Шрифт
Интервал

Глава третья

НЕМЕРКНУЩИЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

История принадлежит народу. В заветах отцов и дедов наших, как в отборном зерне, хранятся ростки духовных сокровищ. Их жизнейстойкость питает энергия новых поколений. Об этом важно помнить, в наше время, ибо находится немало охотников извратить и опошлить минувшее. "Говорят, было, мол, одно поколение, а теперь вроде быльем поросло. Мол, теперь другие задачи, другие песни поем... У нас тут за Вешками дуб растет. Триста шестьдесят лет ему. Памятником природы называют. А спили его - останется пень, останутся кольца на пне. По кольцам историю жизни дуба узнаешь: когда засушливый год был, когда - благополучный. Только вот дуба не будет. Чурки руби, как знаешь, изучай, как хочешь, а дерева живого не будет. Так и с поколениями, если их начать делить, - писал Михаил Шолохов. - Народ хочет исполнения тех идеалов, ради которых он шел в революцию, вынес на своих плечах неимоверную тяжесть гражданской и самой тяжкой, Отечественной войны".1 История привлекает писателей особенно в переходные эпохи, когда в обществе возникает острая потребность осмыслить и сравнить с современностью дела минувших дней. Их постижение открывает возможность для более четкой ориентации в дьявольской путанице текущей действительности. Вместе с тем скрупулезному автору история дает большой простор для раздумий о времени и судьбах человеческих.

В произведении, посвященном прошлому, весьма важен принцип исторического мышления, широкий и глубокий взгляд на социальное и духовно-нравственное состояние мира. Значение деятельности памяти тут особенно велико и целенаправленно. Вспоминать - значит воссоздавать то, что было и что несет в себе энергию душевного и жизненного опыта целых поколений. Этим во многом объясняется, почему не иссякает интерес к тому, что запечатлено в недрах народного сознания. В свою очередь, память искусства исполняет огромную познавательную работу: она как бы оживляет минувшее, представляя современникам возможность ощутить жизнь в движении и изменении, в тесной связи времен. Опираясь на удивительную способность искусства приближать события давно минувших дней, художник приобщает соотечественников к тому, что уже никогда не повторится, но что может послужить хорошим уроком в будущем.

Речь идет о В. С. Пикуле.

В нашу задачу не входит намерение обстоятельно исследовать творчество этого замечательного писателя, заслуживающего самого пристального внимания. Мы коснемся главного пафоса его сочинений, которые в новых условиях приобретают чрезвычайно актуальное звучание. Творчество Валентина Пикуля одна из ярких страниц в истории литературы. Оно открыло богатые кладовые истории, те глубинные корни, от которых пошли и есть Земля русская, ее народ, традиции великая духовная культура. Его перу принадлежат 30 романов. Среди них - "Океанский патруль", "Баязет", "Париж на три часа", "На задворках великой империи", "Из тупика", "Реквием каравану PQ-17", "Пером и шпагой", "Моонзунд", "Слово и дело", "Битва железных канцлеров", "Богатство", "Нечистая сила", "Три возраста Окини-сан", "Фаворит", "Крейсера", "Каторга", "Каждому свое", "Честь имею", "Отступай и не греши". К этому следует добавить двухтомник "Исторических миниатюр" - таков неполный перечень произведений В. С. Пикуля. Пикуль освоил весьма широкий набор различных исторических тем и проблем, а равно и стоит у истоков историко-литературного процесса второй половины XX столетия, в ходе которого русской прозе начинают заполнятся "белые пятна" истории государства Российского.

Его произведения оставляют ощущение движения истории с ее живыми отголосками старины, равно как призывают вспоминать, сопоставлять, размышлять. "В истории человеческого общества, - отмечает исследователь С. Л. Утченко в книге "Глазами историка" (1968 г.), - ничто не умирает, не исчезает бесследно. Даже то, что представляется нам исчезнувшим навеки, сгинувшим без следа... в какой-то иной форме или воплощении неизбежно продолжает свое бытие и будет продолжать его до тех пор, пока только существует человечество (...) То, что кажется нам бесследно исчезнувшим, может вдруг снова предстать перед нами зримо и реально (...) может и не предстать, но это не важно: важно лишь то, что все прошлое в этом смысле входит в настоящее". Это принципиальная точка зрения, совпадающая с воззрениями Пикуля, ставящего в своих сочинениях исторически важные и общественно острые вопросы.

Время, в котором мы живем, вызывает эсхатологические настроения, обычно овладевающих умами в переходные эпохи и чреватые глубочайшими противоречиями. В таких условиях главное не терять веру в бессмертие человеческого духа, творящего и побеждающего. В своем общем выражении именно об этом романы и исторические миниатюры Валентина Пикуля. Эпохи, встающие на страницах его сочинений, исполнены ярких контрастов, борьбы, побед и поражений, бросающих свет и на весь XX век. Писатель не создавал ирреальностей - он писал реальную действительность, поэтому его проза оставляет впечатление важного события, личного переживания исторических фактов, морали, действующих лиц... Так первоначально тихая известность автора из Риги, затмила громкую славу столичных знаменитостей.


Рекомендуем почитать
Я круче Пушкина, или Как не стать заложником синдрома самозванца

Естественно, что и песни все спеты, сказки рассказаны. В этом мире ни в чем нет нужды. Любое желание исполняется словно по мановению волшебной палочки. Лепота, да и только!.. …И вот вы сидите за своим письменным столом, потягиваете чаек, сочиняете вдохновенную поэму, а потом — раз! — и накатывает страх. А вдруг это никому не нужно? Вдруг я покажу свое творчество людям, а меня осудят? Вдруг не поймут, не примут, отвергнут? Или вдруг завтра на землю упадет комета… И все «вдруг» в один миг потеряют смысл. Но… постойте! Сегодня же Земля еще вертится!


Пушкин — либертен и пророк. Опыт реконструкции публичной биографии

Автор рассматривает произведения А. С. Пушкина как проявления двух противоположных тенденций: либертинажной, направленной на десакрализацию и профанирование существовавших в его время социальных и конфессиональных норм, и профетической, ориентированной на сакрализацию роли поэта как собеседника царя. Одной из главных тем являются отношения Пушкина с обоими царями: императором Александром, которому Пушкин-либертен «подсвистывал до самого гроба», и императором Николаем, адресатом «свободной хвалы» Пушкина-пророка.


Проблема субъекта в дискурсе Новой волны англо-американской фантастики

В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.


Кальдерон в переводе Бальмонта, Тексты и сценические судьбы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рассуждения о полезности и частях драматического произведения

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Романтическая сказка Фуке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.