Литература - [7]

Лишь один раз Гончаров удивил современников. В 1852 году по Петербургу разнесся слух, что этот человек де-Лень - ироническое прозвище, данное ему приятелями,- собрался в кругосветное плавание. Никто не поверил, но вскоре слух подтвердился. Гончаров действительно стал участником кругосветного путешествия на парусном военном фрегате "Паллада" в качестве секретаря начальника экспедиции вице-адмирала Е. В. Путятина. Но и во время путешествия он сохранял привычки домоседа.

В Индийском океане, близ мыса Доброй Надежды, фрегат попал в шторм: "Шторм был классический, во всей форме. В течение вечера приходили раза два за мной сверху, звать посмотреть его. Рассказывали, как с одной стороны вырывающаяся из-за туч луна озаряет море и корабль, а с другой - нестерпимым блеском играет молния. Они думали, что я буду описывать эту картину. Но как на мое покойное и сухое место давно уж было три или четыре кандидата, то я и хотел досидеть тут до ночи, но не удалось...

Я посмотрел минут пять на молнию, на темноту и на волны, которые все силились перелезть к нам через борт.

- Какова картина? - спросил меня капитан, ожидая восторгов и похвал.

- Безобразие, беспорядок! - отвечал я, уходя весь мокрый в каюту переменить обувь и белье".

"Да и зачем оно, это дикое грандиозное? Море, например? Бог с ним! Оно наводит только грусть на человека: глядя на него, хочется плакать. Сердце смущается робостью перед необозримой пеленой вод... Горы и пропасти созданы тоже не для увеселения человека. Они грозны и страшны... они слишком живо напоминают нам бренный состав наш и держат в страхе и тоске за жизнь..."

Гончарову дорога милая его сердцу равнина, благословленная им на вечную жизнь Обломовка. "Небо там, кажется, напротив, ближе жмется к земле, но не с тем, чтобы метать сильнее стрелы, а разве только чтоб обнять ее покрепче, с любовью: оно распростерлось так невысоко над головой, (*19) как родительская надежная кровля, чтоб уберечь, кажется, избранный уголок от всяких невзгод".

В гончаровском недоверии к бурным переменам и стремительным порывам заявляла о себе определенная писательская позиция. Не без основательного подозрения относился Гончаров к начавшейся в 50-60-е годы ломке всех старых устоев патриархальной России. В столкновении патриархального уклада с нарождающимся буржуазным Гончаров усматривал не только исторический прогресс, но и утрату многих вечных ценностей. Острое чувство нравственных потерь, подстерегавших человечество на путях "машинной" цивилизации, заставляло его с любовью вглядываться в то прошлое, что Россия теряла. Многое в этом прошлом Гончаров не принимал: косность и застой, страх перемен, вялость и бездействие. Но одновременно старая Россия привлекала его теплотой и сердечностью отношений между людьми, уважением к национальным традициям, гармонией ума и сердца, чувства и воли, духовным союзом человека с природой. Неужели все это обречено на слом? И нельзя ли найти более гармоничный путь прогресса, свободный от эгоизма и самодовольства, от рационализма и расчетливости? Как сделать, чтобы новое в своем развитии не отрицало старое с порога, а органически продолжало и развивало то ценное и доброе, что старое несло в себе? Эти вопросы волновали Гончарова на протяжении всей жизни и определяли существо его художественного таланта.

Художника должны интересовать в жизни устойчивые формы, не подверженные веяниям капризных общественных ветров. Дело истинного писателя - создание устойчивых типов, которые слагаются "из долгих и многих повторений или наслоений явлений и лиц". Эти наслоения "учащаются в течение времени и, наконец, устанавливаются, застывают и делаются знакомыми наблюдателю".

Не в этом ли секрет загадочной, на первый взгляд, медлительности Гончарова-художника? За всю свою жизнь он написал всего лишь три романа, в которых развивал и углублял один и тот же конфликт между двумя укладами русской жизни, патриархальным и буржуазным, между героями, выращенными двумя этими укладами. Причем работа над каждым из романов занимала у Гончарова не менее десяти лет. "Обыкновенную историю" он опубликовал в 1847 году, роман "Обломов" в 1859, а "Обрыв" в 1869 году.

Верный своему идеалу, он вынужден долго и пристально всматриваться в жизнь, в ее текущие, быстро меняющиеся формы; вынужден исписать горы бумаги, заготовить массу (*20) черновиков, прежде чем в переменчивом потоке русской жизни ему не откроется нечто устойчивое, знакомое и повторяющееся. "Творчество,- утверждал Гончаров,- может являться только тогда, когда жизнь установится; с новою, нарождающеюся жизнию оно не ладит", потому что едва народившиеся явления туманны и неустойчивы. "Они еще не типы, а молодые месяцы, из которых неизвестно, что будет, во что они преобразятся и в каких чертах застынут на более или менее продолжительное время, чтобы художник мог относиться к ним как к определенным и ясным, следовательно, и доступным творчеству образам".

Уже Белинский в отклике на роман "Обыкновенная история" отметил, что в таланте Гончарова главную роль играет "изящность и тонкость кисти", "верность рисунка", преобладание художественного изображения над прямой авторской мыслью и приговором. Но классическую характеристику особенностям таланта Гончарова дал Добролюбов в статье "Что такое обломовщина?". Он подметил три характерных признака писательской манеры Гончарова.