Литература и язык - [19]

Поэты-акмеисты Н. С. Гумилёв, А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам провозгласили Анненского своим предшественником и предтечей.

АННОТА́ЦИЯ (от лат. annotatio – замечание), краткая характеристика книги, статьи, художественного произведения, включающая сведения о содержании, авторе, условиях создания, оценку произведения и т. д. Обычно печатается в книге, предшествуя основному тексту, часто вносится в библиографические сведения.

АНОНИ́М (греч. anonymos – безымянный), автор, чьё произведение опубликовано без указания его имени или псевдонима, или само произведение. В древнерусской литературе большинство текстов – анонимы. В Новое время анонимы – «Мысли» Б. Паскаля, «Максимы» Ф. де Ларошфуко, «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева.

АНТИГЕРО́Й, тип литературного героя, подчёркнуто лишённого героических, а зачастую и каких-либо положительных черт, но в то же время являющегося средоточием нравственно-философской проблематики художественного произведения, занимающего центральное место в сюжете и даже выступающего в некоторой степени доверенным лицом автора. Таков подпольный парадоксалист из повести Ф. М. Достоевского «Записки из подполья» (1864), где впервые появилось слово «антигерой». Раздавленный безверием и осознанием собственного ничтожества, замурованный в склепе уязвлённого тщеславия и эгоизма, антигерой Достоевского тоскует по идеалу, но не способен к героическому преодолению угнетающей его среды и собственных пороков.

Своего рода наследниками подпольного философа, утратившими нравственные ориентиры, находящими выход из душевного тупика в преступлении, нигилистическом бунте против мира или самоуничтожении, являются многие персонажи литературы 20 в: доктор Керженцев из рассказа Л. Н. Андреева «Мысль», Мерсо из «Постороннего» А. Камю, убийца-мономан Герман Карлович и нимфетолюб Гумберт Гумберт – герои-повествователи романов В. В. Набокова «Отчаяние» и «Лолита», Алекс из романа Э. Бёрджесса «Заводной апельсин», морально опустошённый Зилов из драмы А. В. Вампилова «Утиная охота» и др.

АНТИНИГИЛИСТИ́ЧЕСКИЙ РОМА́Н, общее название ряда рус. общественно-политических романов, появившихся в 1860—80-х гг.: «Взбаламученное море» А. Ф. Писемского (1863), «Некуда» Н. С. Лескова (1864), «Две силы» В. В. Крестовского (1874) и др. Близки к антинигилистическим романам «Обрыв» И. А. Гончарова (1869), «Новь» И. С. Тургенева (1877), «Бесы» Ф. М. Достоевского (1871). Роман «Отцы и дети» Тургенева (1861), в котором впервые употребляется слово «нигилист», по мнению некоторых критиков, антинигилистический роман, по мнению других – автор на стороне «нигилистов». Общие черты антинигилистического романа – негативное изображение молодых людей «нового поколения», интеллигентов-разночинцев, одержимых идеей изменения государственного строя, быта и нравственных устоев России.

АНТИТЕ́ЗА (от греч. antithesis – противоположение), композиционный приём противопоставления: образов, сюжетных ситуаций, стилей, тем в рамках целого произведения; слов или словесных конструкций со значением антонимов:

Ты переводчик – я читатель,

Ты усыпитель – я зеватель.

(А. А. Дельвиг, «Переводчику Вергилия»)

К словесной антитезе писатели часто обращаются в заглавиях произведений. Заглавия-антитезы регулярно использовались в русской классике 19 в. («Отцы и дети» И. С. Тургенева, «Волки и овцы» А. Н. Островского, «Война и мир» Л. Н. Толстого, «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского, «Толстый и тонкий» А. П. Чехова).

АНТИУТО́ПИЯ, разновидность научно-фантастической литературы, содержащая мрачный футурологический прогноз и предполагающая проецирование тенденций настоящего на ближайшее или отдалённое будущее. В отличии от утопии, антиутопия направлена на развенчание и сатирическое осмеяние социально-политических доктрин и концепций, претендующих на быстрое разрешение сложнейших проблем человеческого бытия и установление идеальной общественной системы. При этом она в равной степени противостоит уравнительно-коммунистической идеологии и элитарным теориям, иллюзиям, обожествляющим научно-технический прогресс, и призывам консерваторов к его упразднению во имя патриархальной простоты и «естественности» (так, опростившееся, идиллически-патриархальное общество, изображённое В. В. Набоковым в «Приглашении на казнь», предстаёт не менее аморальным и отталкивающе бездуховным, чем высокоорганизованные технократические цивилизации в романах Г. Уэллса («Спящий пробуждается») и О. Хаксли («О дивный новый мир»).

В основе большинства антиутопических произведений лежит философская проблема свободы и счастья, которая чаще всего находит трагическое разрешение: авторы обнажают несовместимость утопических проектов и рецептов всеобщего благоденствия с интересами отдельной личности, во имя «светлого будущего» превращающейся в винтик государственного механизма; бесконфликтной описательности и дидактизму утопий противопоставляют трагический конфликт между личностью и бесчеловечным общественным укладом, основанным на принудительном уравнивании и подчинении частного бытия интересам государства. Идея всеобщего равенства, согревавшая создателей утопий, оборачивается в антиутопии всеобщей одинаковостью и усреднённостью, а «счастье» достигается путём насильственной регламентации человеческого поведения и выхолащивания индивидуально-волевого начала.