Листопад - [15]

- А от чего?

- Да понятия не имею. От имени Лиза, например. А может, это какое-то диалектное слово?

- Кстати, это идея, - обрадовался поручик. - Надо будет сходить, в Даля глянуть, может там есть какая-нибудь расшифровка... А может, он алкоголик? Водку лижет?

- У нас все в равной мере лижут. Может, красные такие абстиненты, что... да нет, ерунда все это. Слушай, это ведь бывшая гимназия. Ты не помнишь, когда мы в здание въезжали, куда свалили библиотеку? Там должен быть Даль.

- А хрен ее знает, где она.

- Найди, спроси у Горелова. Он бумажная крыса, должен знать...

Когда поручик ушел, Ковалев достал из ящика лист с фамилиями, вынул из эбонитового стаканчика карандаш и занес жало над последней строчкой, намереваясь вычеркнуть фамилию Козлова. Но грифель застыл над буквой "К", так и не коснувшись бумаги. Штабс-капитан задумался. Думал он довольно долго, потом бросил карандаш обратно в стаканчик, ничего не зачеркнув. Сложил листок вчетверо и запер его в сейф.

x x x

"Вечером, захватив у Хмельницкого пару бутылок вина, мы втроем - я, поручик Козлов и подпоручик Резуха отправились к мадам Желябовой. Пошел с нами и капитан Шевчук, но по дороге закатился в ресторан Караваева, где и застрял.

Я все время думал об идущем рядом Резухе. Анализировал, сопоставлял. Может, он Лизун?.. Все мои мысли были заняты этим, и я до последнего момента так и не вспомнил о маленькой радости - что у мадам Желябовой появились новые девочки.

А когда увидел... Среди этих новеньких размалеванных, несчастных, в сущности, дурочек, сидящих рядком в ожидании ангажемента, была Катя-Катюша, сестра моя милосердная.

Она меня тоже узнала, не сразу, правда, я изменился, усы появились, глаза устали. Но узнала, вспыхнула.

Все мгновенно все поняли. Мадам Желябова и Козлов молча переводили глаза с нее на меня. Резуха только было двинулся к Кате-Катюше не замечая ничего, но Козлов резко положил ему руку на плечо, холодно улыбнулся:

- Занято. Соблюдайте субординацию, подпоручик.

И потом ко мне, но уже более тепло и как бы даже извиняясь за что-то за Армагеддон что ли? - обратился:

- Ты, Николай Палыч, иди с барышней ... наверх, вам там удобнее будет.

Он хотел сказать "в номера", но сказал более нейтральное "наверх". Спасибо, Олег.

Я сунул не глядя Желябовой какие-то деньги, схватил Катю-Катюшу за локоть и спотыкаясь потащил наверх. Она шла отрешенно.

...Мы говорили, говорили. Я узнал о ней то, что не знал даже тогда, в Галиции. Узнал, что было с ней за эти годы. Узнал, что большевики расстреляли ее родителей. Как она добиралась на Кубань. С кем спала за крышу над головой, за миску супа.

- Знаешь, как я любила тебя тогда...

Я вспоминал ее белое тело с голубыми прожилками-речками. Ее вздохи, полуоткрытые сухие губы. Боязливое желание отдаться, принадлежать целиком. Мне

Мы пили вино и не хмелели. Почти не хмелели.

Она дотронулась холодными пальцами до моей головы.

- А у тебя на висках уже седина...

- Мне хотелось плакать.

Я ведь никогда не отвечал ей взаимностью. И сейчас лишь безумно жалел ее. Сердце ныло от беспросветной тоски и черной горечи.

Если я и мог полюбить кого, так только Дашу. Но зачем судьба столкнула меня с Катей-Катюшей? Сейчас или тогда, в Галиции. Одна из этих встреч лишняя, лишняя. Горькая.

... Уже под утро Катя-Катюша с сухими глазами, ни слезинки не проронившая, сказала вопросительно дрогнув бровями:

- Ну давай что ли, Коленька, - и скривилась в улыбке. - Раз деньги плачены.

Я не мог..."

x x x

Проходя утром по бывшему гимназическому коридору Ковалев толкнул дверь в комнату Козлова. Без стука. Просто так.

Поручик оторвался от бумаг и удивленно уставился на штабс-капитана.

- Привет, Николай Палыч.

Козлов тактично ничего не спрашивал о вчерашней встрече своего непосредственного начальника.

- Ну что, Олег? - Ковалев хотел казаться бодрым. - Чем живет контрразведка?

- Сейчас буду допрашивать одного типчика. Вчера арестован по подозрению в сочувствии к большевикам.

- Да у нас полгорода им сочувствует.

- Этот дядька работает на сортировочной горке. По показаниям агентов один раз приносил на работу листовки. Ну а уж раз его наши орлы сегодня загребли, решил я с ним поговорить. Может, что и вытащу.

- А потом?

- А потом отпущу, скорее всего. Рабочих не хватает. Да и ситуацию напрягать не хочу, и так уж... Кстати, посмотрел я Даля, - поручик достал бумажку из кармана френча. Есть кое-что. "Лизун" или "лизень", "лизала", "лизатель" и так далее - тот, кто лижет. "Лизун - охотник лизать, лакомка" или "охотник лизаться, ласкаться, целоваться". Или "говяжий язык, бычий, коровий". Или "слизняк". "улитка". Или "удар рукой, хлыстом". Или "побег", "бегство". Или же растение, по латыни аллиум нутанс.

- Что это за растение? - быстро спросил Ковалев.

- Пока не выяснил... Есть еще "лизунок", "лизунчик", "лизень". Вот "лизунка" - тоже растение.

- Ну, лизунка не по нашей части. У нас лизун... Значит, что там? Охотник целоваться, говяжий язык, улитка или слизняк, удар хлыстом или рукой. И что там еще? Я запишу.

- Побег, бегство. Наверное, от "улизнуть". Еще лакомка и растение это. Аллиум нутанс.